Она закрыла окно и пошла за велосипедом. Через пятнадцать минут она уже была у себя дома.
Дома никого не оказалось.
Она открыла свой дневник, посмотрела на шоколадный отпечаток пальца и подумала о том, куда мог исчезнуть Стью.
«Стью, пожалуйста, приходи. Ты нужен мне.»
После ленча Стью расстался с Гленом и вернулся домой. Он сидел в гостиной и думал о том, куда могла уйти Матушка Абагейл, когда в дверь постучали.
— Стью? — позвал Ральф Брентнер. — Эй, Стью, привет, ты дома?
С Ральфом был Гарольд Лаудер. Его улыбка сегодня потускнела, но не исчезла окончательно. Он выглядел как веселый посетитель похорон, старающийся сохранять серьезный вид.
Ральф, очень обеспокоенный исчезновением Матушки Абагейл, встретил Гарольда полчаса назад. Гарольд возвращался домой после того, как помогал таскать воду из боулдеровского ручья. Ральфу Гарольд нравился, так как он всегда был готов послушать чужие жалобы и посочувствовать им… и никогда не требовал ничего взамен. Ральф рассказал ему о том, как исчезла Матушка Абагейл, и о том, как он боится, что у нее может случиться сердечный приступ, или она сломает одну из своих хрупких костей, или умрет от солнечного удара или переохлаждения, если ее не найти до ночи.
— А ты ведь знаешь, что почти каждый вечер идет дождь, — закончил Ральф, уже когда Стью наливал им кофе. — Если она промокнет, она наверняка простудится. А что потом? Воспаление легких, наверное.
— Но что мы-то можем сделать? — спросил у них Стью. — Мы не можем заставить ее вернуться, если она не хочет.
— Нет, — уступил Ральф. — Но у Гарольда есть одна великолепная идея.
Стью перевел глаза на Гарольда.
— Как твои дела, Гарольд? — спросил он.
— Прекрасно. А ты?
— Прекрасно.
— А Фрэн? Ты заботишься о ней?
— Делаю все, что могу. Так в чем же твоя идея?
— Ну, смотри. Я понимаю точку зрения Ника. И Глена тоже. Они считают, что Свободная Зона смотрит на Матушку Абагейл как на религиозный символ.
— Что ты имеешь ввиду под религиозным символом?
— Я бы назвал ее земным воплощением заключенного с Богом завета, — сказал Гарольд, и глаза его слегка затуманились. — Как священные коровы в Индии.
— Да, точно, — сказал Стью. — Эти коровы… им ведь разрешают ходить по улицам и устраивать автомобильные пробки, так? Они могут заходить в магазины, а могут и вообще уйти из города.
— Да, — подтвердил Гарольд. — Но большинство коров больны, Стью. Они всегда находятся на грани голода. Некоторые больны туберкулезом. И все потому, что они являются религиозным символом. Люди уверены в том, что Бог о них позаботится, совсем как жители Боулдера уверены в том, что Он позаботится о Матушке Абагейл. Но у меня есть свои сомнения по поводу Бога, который считает, что бедной бессловесной корове можно позволить бродить черт знает где, мучаясь от боли.