Маленькая женщина с каштановыми волосами рассмеялась.
— Он хотел прийти сам, но я отговорила его. После полудня лихорадка так усилилась, что я испугалась, но к вечеру температура снизилась. Думаю, что это из-за патрульной полиции штата.
Ник посмотрел на нее вопросительно.
— Они сказали ему, что не могут никого прислать за арестованными до девяти часов завтрашнего утра. У них был тяжелый день, двадцать или больше полицейских больны. А те, кто был на службе, транспортировали людей в госпиталь в Кэмдене и даже в Пайн Блафф. Все вокруг болеют. У меня такое чувство, что Эм Сомс обеспокоен куда сильнее, чем он хочет это показать.
Она и сама выглядела обеспокоенной.
— Я хочу извиниться перед тобой за моего брата, — сказала она.
Ник смущенно пожал плечами.
— Я надеюсь, что ты останешься в Шойо. Ты нравишься моему мужу и мне тоже. Будь осторожен с этими людьми.
«Буду, — написал Ник. — Скажите шерифу, что я желаю ему поскорее поправиться».
— Обязательно скажу.
Потом она ушла, и Ник провел ночь, время от времени просыпаясь, чтобы проверить своих трех подопечных. Двое местных парней зашли посмотреть, все ли у него в порядке, и Нику показалось, что оба больны простудой.
Ему снился странный сон. Когда он проснулся, он вспомнил только, как он шел во сне вдоль нескончаемых рядов зеленой кукурузы, что-то ища и чего-то опасаясь — чего-то ужасного, что следовало за ним по пятам.
Утром он поднялся рано и начал тщательно подметать дальний конец тюрьмы, не обращая внимания на Билли Уорнера и Майка Чайлдреса. Когда он проходил мимо, Билли крикнул ему:
— Рэй вернется, помни об этом. А когда он схватит тебя, то тебе захочется быть не только глухим и немым, но и слепым!
Ник стоял к нему спиной и пропустил большую часть фразы.
В кабинете он взял в руки старый номер журнала «Тайм» и принялся читать. Он подумал о том, не положить ли ему ноги на письменный стол, но решил, что это лучший способ нажить неприятности в том случае, если шериф застанет его в этой позе.
В восемь часов утра он с тревогой стал думать о том, не случился ли у шерифа повторный приступ лихорадки прошедшей ночью. К четверти девятого он почувствовал себя очень неспокойно. Он подошел к двери, за которой были камеры, и заглянул внутрь.
Билли и Майк стояли у дверей своих камер и колотили по прутьям своими туфлями. Винс Хоган лежал на койке. Он лишь повернул голову и посмотрел в сторону двери, когда Ник заглянул. Лицо Хогана было смертельно бледным, лишь на щеках проступал чахоточный румянец. Под глазами образовались темные мешки. Крупные бисерины пота выступили у него на лбу. Ник встретился с его безразличным, блуждающим взглядом и понял, что он сильно болен. Его беспокойство усилилось.