Люди, придерживающиеся подобных взглядов, обычно не заинтересованы в удобной и благополучной жизни (поскольку она в любой момент может быть у них отнята). Их не интересует ни то, как их воспринимают другие люди (так как это, опять же, за пределами их контроля), ни принятые в обществе социальные условности (почему они должны их заботить?) Философы-киники, жившие в соответствии со своими убеждениями, не имели никакого имущества, никаких личных привязанностей и часто никакого понятия о манерах. У них не было постоянного жилья и порой они отправляли естественные функции организма на публике. Поэтому их и называли киниками. Слово киник происходит от греческого слова, означающего «собака». Эти люди и впрямь жили, как собаки.
Немало людей за пределами движения киников относились к ним с огромным уважением. Некоторые считали их блестящими философами. А другие, которые хотели считаться блестящими философами, становились киниками. В определенном смысле слова сделать это было проще простого. Надо было лишь отречься от всего, чем обладаешь, и объявить подобное отречение добродетелью.
Лукиан считал все движение киников симуляцией, попыткой привлечь к себе внимание без какого-либо серьезного на то основания. И потому он высмеивал киников и их образ жизни. В особенности его нападкам подвергся один из них по имени Перегрин. В книге «О кончине Перегрина» (то есть об его смерти) Лукиан рассказывает подлинную историю этого известного киника, которого другие его современники считали чрезвычайно глубоким философом, по сути божеством, – чего, на взгляд Лукиана, и добивался сам Перегрин. Лукиан приводит забавный очерк жизни Перегрина, но здесь меня больше интересуют события, окружавшие его смерть. В некотором смысле слова вся книга представляет собой лишь предисловие к описанию кончины этого домогавшегося величия сторонника самоотречения.
Перегрин, по слухам, представлял себя самим богом Протеем во плоти и хотел своей смертью продемонстрировать всем свои божественные достоинства. Будучи киником, он провозглашал необходимость воздерживаться от всех удовольствий и радостей этого мира – что было, на взгляд Лукиана, лицемерием. И Перегрин решил доказать свою мысль, добровольно претерпев насильственную и мучительную смерть, дабы показать всем людям, как именно им следует жить.
Он заявил, что хочет принести себя самого в жертву и, согласно Лукиану, осуществил свой план в присутствии огромной толпы, собравшейся наблюдать за этим событием.
Объявив о своем намерении и повсюду раструбив о предстоящем событии (что само по себе, по словам Лукиана, было формой самовозвеличивания), в назначенное время, около полуночи, в преддверии наступающей Олимпиады (на которую, несомненно, должны были собраться толпы зрителей) Перегрин и его последователи сложили огромный костер и зажгли его. Согласно Лукиану, Перегрин надеялся, что его остановит кто-нибудь из тех, кому была нестерпима сама мысль о том, что он покинет земное существование, однако, когда момент настал, он понял, что у него не осталось другого выбора, как только довести дело до конца. И тогда Перегрин бросился в пылающий костер и там закончил свою жизнь.