Ламберт с его последователями заняли промежуточную позицию. Они изобрели новую физику, достаточно простую, чтобы позволить нескольким тысячам бактерий уместиться в компьютерной симуляции скромных размеров при последовательном и непрерывном воспроизведении всей иерархии деталей вплоть до субатомного уровня. Функционировало всё снизу вверх, от самых мелких уровней, подчинявшихся исключительно законам физики, точно как в реальном мире.
Простота имела свою цену: в «Автоверсуме» бактерии необязательно вели себя так же, как их настоящие аналоги. A. lamberti имела обыкновение нарушать ожидания странным и непредсказуемым образом. Для большинства серьёзных микробиологов этого оказалось достаточно, чтобы счесть её бесполезной.
Однако для маньяков «Автоверсума» в этом-то и был весь смысл.
Мария смахнула в сторону диаграммы, закрывавшие от неё чашки Петри, затем приблизила к себе одну из процветавших культур, так что всё поле зрения заполнила одна бактерия. При раскраске, кодирующей уровень здоровья, она выглядела просто как бесформенная синяя клякса. И, даже переключившись на стандартную химическую карту, Мария не смогла разглядеть никакой структуры, не считая клеточной мембраны – ни ядра, ни органоидов, ни жгутика. A. lamberti представляла собой немногим более, чем кулёк с протоплазмой. Мария поиграла с изображением: заставила проявиться хромосому в развёрнутом состоянии, подсветила участки, в которых происходил синтез белка, визуализировала градиент концентрации нутрозы и её ближайших метаболитов. Расчёты для такой картинки стоили недёшево, и она отругала себя (как всегда) за бездарную трату денег, но не смогла удержаться (как всегда) и ограничиться необходимыми аналитическими программами и самим «Автоверсумом». Трудно было просто сидеть, таращась в воздух, и дожидаться результата.
Вместо этого она придвинула картинку ближе, включила атомарную раскраску (оставив невидимыми всепроникающие молекулы воды), ненадолго остановила время, чтобы прекратить мельтешение тепловых движений, приблизила ещё, так что неопределённые пятнышки, разбросанные по рабочему пространству, обрели чёткость и превратились в сложные клубки длинноцепочечных жиров, полисахаридов, гликопротеинов. Названия были цельнокрадеными у аналогов из реального мира. Ну и чёрт с ними! Кому охота тратить жизнь на изобретение с нуля новой биохимической номенклатуры? На Марию немалое впечатление производил уже тот факт, что Ламберт потрудился наделить каждый из тридцати двух атомов «Автоверсума» хорошо различимой окраской и соответствующими уникальными названиями.