– Никак совесть проснулась?
– Хм, язвишь. Это хорошо. Первый шаг к взаимопониманию. Но нет, я подумал, что будет лучше оставить тебя себе.
Так, я вообще ничего не понимаю.
– Ты издеваешься, да?
– Я не обещаю любви и верности, но, если захочешь, мы можем попробовать стать ближе.
Реакция у Палача была отменной. Он с легкостью перехватил руку, занесенную для пощечины, и, развернув меня, прижался к спине.
– Какая принципиальная, – прошептал он мне на ухо. – Заводить серьезные отношения всегда муторно и нецелесообразно. Я привык жить проще. Захотел – взял. Но с тобой будет интересно сыграть по правилам.
– Ты псих, – прошептала я, попытавшись вырваться, но добилась обратного результата. Мужчина лишь крепче прижал меня к себе. Я отчетливо чувствовала твердость его тела и крепкий захват горячих рук.
– Возможно, – хмыкнул он. – Но чья же это вина?
От его выразительного шепота мне стало дурно.
– Если бы знал, чем обернется моя затея… Хотя нет, ничего бы исправлять не стал.
Я прикрыла глаза, когда Палач в странной пародии на ласку провел губами по моим волосам. По коже тут же побежали мурашки.
– Ты не должна меня бояться, бесценная моя.
В одно мгновение он отпустил меня, но не успела я обрадоваться, как Палач прижал меня к стене.
– В первую встречу я был груб. Но разве это не показало, что твоей семье плевать на тебя? Ни прислуга, ни родня даже не показались, когда я вошел в парадную дверь. Когда причинял тебе боль, – прошептал он, склонившись ниже. – Я дал им шанс отвоевать тебя, просить, умолять, но…
Он замолчал, оставив мысль недосказанной. Но продолжения и не требовалось. Я и так знала, как ко мне относились.
– Ничего бы не изменилось, – тихо произнесла я.
– Как знать, – отозвался Палач, и в этот момент мне показалось, что в его глазах промелькнула тень сочувствия. – Должно быть, ты рада, что их призвали к ответу.
Я непонимающе посмотрела на мужчину.
– Даже так? Их арестовали, – пояснил он, отходя.
– За что?
– Оливия была не только паршивой матерью, но и преступницей, финансирующей бунт против властей. Деньгами Маркуса.
На мгновение я лишилась дара речи. В голове не укладывалось, что она пошла на это. Ради чего? Она никогда не интересовалась политикой!
– Но и это Мадам предпочла скрыть от тебя, – покачал головой Палач, внося еще больший разброд в мои мысли.
Жизнь не черно-белая, я давно это знала, но сейчас и серые тона смешивались на глазах.
– Саймон, – прошептала я, – где он?
– Твой братик? У бабушки. Бойкая старушка заботится о нем на славу.
Палач взял со стола мой бокал и сделал несколько глотков.