По телу Кети пронеслось желания, влага собралась между ног. Такого Кети никогда не воображала. Ее соски затвердели, и все лишь из-за поцелуя.
И какого поцелуя. Ксафан словно изголодавшийся, пожирал ее, втягивал нижнюю губу, язык…
Их дыхания смешались, превратившись в слабые стоны удовольствия, которые было уже не разобрать, кому принадлежат. Тяжелые бедра прижались к ее ядру, заставляя выгнуться и тереться об налитый ствол, словно суккуб во время течки. Еще. Кети жаждала большего. Хотела сорвать с него одежду, ощутить контакт кожа к коже. То, как Ксафан накрывает ее, пока вколачивается в ее тело.
Испепеляющее возбуждение напугало Кети, она почувствовала замешательство. Не в силах остановить волны страсти, исходящие от Ксафана, Кети быстрее двигала бедрами. И осознание этого заставило ее потерять рассудок.
Она отстранилась, хотя не хотела разрывать поцелуй. Уперевшись в его плечи, Кети оттолкнула Ксафана — даже вопреки желанию прижать его крепче к себе — и открыла глаза, чтобы встретиться с его запутанным — но страстным — взглядом.
Она сама просила. Дразнила Ксафана. И Господи, он дал ей желаемое. И что девушка должна сказать, когда довела парня до раздражения и не намерена закончить начатое?
— Спасибо за поцелуй. Увидимся утром.
Он выгнул брови. С колотящимся сердцем, а телом ноющим и болящим, с натянутым каждым нервом, Кети отвернулась от Ксафана. И не сказала ни слова, когда он вновь обнял ее. Даже не смотря на него, и не шевелясь на миллиметр, при том, что слышала, как его сердце колотилось под стать ее. Она не осмелилась сделать одно-единственное, потому что, если бы сделала, они бы занялись тем, к чему вел этот поцелуй. Кети скакала бы на Ксафане, пока не достигла бы оргазма. И как бы она не наслаждалась этим, еще не была готова убить Ксафана.
После худшей ночи в жизни… яйца болели, член был твердым, как скала, мысли метались, а сексуальная храпунья прижималась к его боку, что не способствовало хорошему сну… они собрали вещи и продолжили путь утром.
Ксафан молчал, пока Кети тараторила без остановки и казалась нисколько не озабочена их поцелуем. Поцелуй, который он не мог забыть. И который хотел бы повторить. Объятие, заставившее его переоценить свою жизнь.
Потому что одно он не мог отрицать: то, что было между ним и Роксаной даже близко не сравнится с той страстью, которая поглотила его, когда Ксафан прикасался к Кети.
— Черт тебя побери, ворчливый демон. Ад вызывает. Ты меня слышишь?
Отгоняя мысли… которые бесконечно крутились в голове без решения или, во всяком случае, ему оно не нравилось… Ксафан отчитал себя, что потерял концентрацию.