— Я буду, как договорились, чистый ангел! — нежным голоском пропела Тереза и захлопала длинными ресницами, изображая невинность. Мать смерила ее долгим оценивающим взглядом. Когда-то Малгожата надеялась продать дочь подороже, а теперь приходилось отдавать просто так, по воле короля. И ведь ничего не изменить.
Княжна Тереза была красива. Глядя на дочь, Малгожата вспоминала себя в молодости и это почему-то навевало грусть на женщину. Она вздохнула и, отвернувшись от Терезы, склонилась обратно к зеркалу, рассматривая тонкие стрелочки морщинок в уголках глаз — ее единственное напоминание о настоящих годах. Пока единственное.
Княгиня Гижицкая понимала, что скоро ей придется провести очередной обряд по омоложению и чем раньше она это сделает, тем легче будет вернуть назад молодость. Каждая ночь старила женщину, возвращая ее медленно, но верно, к истинному возрасту. А Малгожата не хотела стареть и превращаться в развалину, как те женщины, что приняли старение, как должное. Только не она, не княгиня Гижицкая, потомственная ведьма в пятом колене рода Вихняж. Уж если жить, так жить по полной.
Так думал и ее муж. Князь Гижицкий приходился двоюродным братом королю Ришарду, но имея власть и богатство, всегда мечтал о престоле. И однажды решился свергнуть брата. Он собрал единомышленников и уже даже назначил день, когда должен был совершится переворот, но среди преданных Гижицкому людей оказался предатель. Малгожата подозревала, что сам король подослал кого-то из своих подданных, чтобы следить за братом. Не доверял…
Княгиня распрямила спину. Вспомнила позорную сцену своего унижения, когда целовала сапоги Ришарда, заливалась слезами и умоляла короля на коленях не губить ни ее, ни Терезу.
«Мы не знали!» — кричала она и лгала. Знала ведь. С первого самого дня, когда муж задумал недоброе, но обезглавленному князю уже не помочь, а ей хотелось жить. Жить, чтобы отомстить, иначе, какая после этого из нее ведьма?
— Мама, вы уснули? — дерзко поинтересовалась Тереза у княгини, застывшей перед зеркалом. Малгожата вздрогнула и повернулась к дочери.
— Прикрой свой рот и следи за тем, что оттуда вылетает! — сказала она раздраженно. — У слуг тоже есть уши. Несколько слов, сказанных как бы невзначай там, где не надо, и все мои ухищрения будут напрасными! А я не для того унижалась перед королем, чтобы ты, разрушила все мои старания!
Тереза усмехнулась.
— Вы называете облизывание сапог стараниями? — проговорила она. — Тогда вы и вправду преуспели, мама.
Глаза княгини Гижицкой опасно сверкнули и Тереза, хотевшая было что-то добавить к сказанному выше, закрыла рот, благоразумно решив промолчать.