— Не спеши…
— Дайте пройти!
Но тот, не слушая, с улыбкой смотрел на нее.
Она молча отстранила его, вышла. Настя органически его не переносила. С тех пор, как она появилась на ферме, Евдокимов каждый день по поводу и без повода стал наведываться на ферму и часами околачивался вокруг девушки. Доярки подшучивали над ним, а он, несмотря на колкости, делал все, чтобы расположить Настю к себе.
Подоив коров, с полными ведрами молока, Настя вновь вернулась в операторскую. Евдокимов все еще был здесь. По-прежнему не обращая на него внимания, она стала разливать молоко по флягам. Он подошел к ней.
— Настя, у меня в машине шампанское. Может, выпьем?
— Вы лучше со своей женой пейте, а меня оставьте в покое.
— Ну тогда просто так посидим.
Она посмотрела ему в глаза.
— Просто так можете с женой посидеть.
— А мне хочется с тобой.
— Что, жена надоела?
— Свежий плод всегда вкуснее старого, — Евдокимов взял ее за локоть.
Настя с силой отбросила его руку.
— Если еще раз коснетесь меня…
Она не договорила, в операторскую вошла Валентина Петровна. Увидев Евдокимова, недовольно посмотрела на него, повернулась к Насте.
— Почему так долго доишь? Молоко надо отправлять, а ты задерживаешь.
— Валентина Петровна, я вручную дою.
— Как вручную? Разве Константин не отремонтировал агрегат?
— Нет.
— Вот паразит! Опять всю ночь со сторожем пьянствовал. Где он?
— Не знаю, час тому назад был здесь.
— Сколько еще осталось коров?
— Три.
Когда Настя вышла, Валентина Петровна недовольно посмотрела на Евдокимова.
— Девку оставь в покое. Ты же ей в отцы годишься!
— А ты что, ревнуешь?
— О тебе была лучшего мнения, но, видно, ошибалась. А Настю оставь в покое, иначе тебе же будет хуже.
Валентина Петровна вышла. Когда Настя вернулась в операторскую, Евдокимов подошел к ней и неожиданно притянул к себе.
— Настя…
Она увидела в его глазах нехороший блеск, испугалась.
— Отпустите, или я закричу.
Но тот, потеряв контроль над собой, еще сильнее прижал ее к себе. Настя, держа ведро, боялась разлить молоко. Евдокимов, придерживая ее одной рукой, другой стал расстегивать на ней халат. Она бросила ведро и, оттолкнув его от себя, отскочила в сторону. По полу разлилось молоко.
— Как вам не стыдно? — чуть не плача, спросила она.
Тот, тяжело дыша, некоторое время молча смотрел на нее. Потом медленно двинулся к ней. Глаза у него хищно блестели. Настя рванула к выходу, но Евдокимов поймал ее за халат, потянул к себе. Настя изо всех сил бросилась в сторону, раздался треск разорванного халата. Она глазами стала искать предмет, чтобы защитить себя. Ее взгляд остановился на ведре, наполненном дизельным маслом. Евдокимов, медленно приближаясь к ней, тихо произнес: