— Хотел воспользоваться случаем, — несмело возразил Ярда.
— При других обстоятельствах, может быть, это было бы и правильно, но признайтесь, что поступили опрометчиво. Вы же не можете утверждать, будто священник не имеет ничего общего с этим делом.
— Но я не сказал ему ничего такого…
— Как бы не так. Вы спрашивали его о Клехте, а об этом знали пока только Критинарж и мы. А что, если Клехта здесь действительно проживает?
— Вы же знаете, что нет.
— Нам до сих пор неизвестно, живет здесь человек, которого так называют или называли, или нет. У вас есть основания возразить мне?
— Признаю, что поступил необдуманно. К священнику просто-напросто не пойду и разговаривать с ним не буду.
— Наоборот, это бы его удивило. Если уж вы его спросили, неразумно оставить все на полдороге. Навестите его, как и обещали, посмотрите метрические книги, если он вас к ним допустит, после чего с сожалением заявите, что ошиблись. Он может спросить, кто вам о Клехте рассказал. Что вы ему ответите?
— Предположим, что о нем обмолвились члены группы «Кладиво» из Брно. Что еще железнодорожник о нем предупреждал.
— Но это бессмысленно! Клехта, если вообще есть такой, жил здесь перед войной и после нее, а во время войны его здесь не было. Следовательно, что он мог иметь общего с железнодорожником или Краусом?
Он загнал Ярду в угол неумолимой логикой. В этом смысле Гавран и Маришка были очень похожи. Подпоручик огорчился.
— Что же мне теперь делать?
— Прежде всего, не забывайте, что Антал — опытный агент, любая непоследовательность в вашем поведении его насторожит. О Клехте говорил Гложек, который здесь жил и приезжал сюда однажды навестить знакомые места. Недавно он умер. Не будет ли достовернее сказать, что вы знаете о Клехте от одного человека, который встречался с Гложеком. Придется соврать только в единственном случае, если священник спросит, кто говорил с Гложеком. Если бы вы вздумали сказать, что это были вы, тогда бессмысленно утверждать, что не знаете подробностей. Гложек бы обязательно о них рассказал. Следовательно, надо сказать, что с Гложеком говорил человек некомпетентный, скажем, ваш коллега, у которого была подобная тема. Или скажете, что кто-либо из ваших знакомых лежал с Гложеком в больнице. Критинаржа исключите.
— Вижу, что мне еще учиться и учиться. А что, если сослаться на пани Гложкову?
— Опять неверно. Она уже более года как умерла.
— Тогда на студента из нашей группы, с которым вместе консультировались у профессора.
— Это уже достовернее. Наверное, мы излишне осторожны, но всегда лучше быть более подготовленным.