Вообще я не хотел приближаться ни к каким островам до тех пор, пока не достигну цели. Отсчитывая один за другим меридианы, я плыл, постепенно уменьшая отклонение на запад.
Каждый день передо мной вставали все новые задачи и трудности. Все время нужно было по-новому управлять парусами, штурвалом и по-разному ставить кили, в зависимости от изменения ветра и зыби.
Пока я сидел и мечтал, странствуя мыслью по Вселенной, океан вокруг меня резко изменился. Луна заходила. Моя золотая планета, горевшая тусклым огнем, повисла над горизонтом. Океан словно был изрезан глубокими долинами. Озаренные лунным светом, они казались неподвижными и напоминали ландшафт Аляски. У меня было такое чувство, будто я когда-то раньше видел эти долины и шагал по ним.
Сильная зыбь, видимо, была вызвана поворотом ветра к югу.
Небо начало сереть. Сегодня для меня значительный день — я проведу его на соленой воде. Пройдя на нос к левой стойке мачты, я стал на колени и погрузил свою белую эмалированную кружку в океан. Наполнив кружку до краев, я поднял ее к светлеющему небу.
— В тебе сила и благо. Ты дашь мне жизнь. Я смело тебя пью!
С этими словами я поднес кружку к губам.
Когда палящее солнце висело над океаном, на носу возле мачты всегда можно было укрыться в тени большого паруса, посидеть в прохладном местечке. В такие дни это было любимое убежище Микки. Там, на краю палубы, сидел и я, погрузив босые ноги в самую синюю и чистую воду в мире.
Большие дельфины, вожаки стаи, укрывавшейся под плотом, плыли на расстоянии десяти футов от меня. Время от времени их золотые хвостовые плавники сверкали на солнце. Я захотел помассировать себе ноги, так как мускулы их постоянно находились в напряжении. Схватившись рукой за веревку, я нагнулся вперед и прямо под собой увидел на глубине нескольких футов длинную темную тень. Акула, должно быть, пряталась в темноте под плотом. Может быть, у нее и не было дурных намерений, хотя я склонен в этом сомневаться. Так или иначе, я быстрым движением убрал ноги.
Был прекрасный день, дул сильный свежий ветер, вызывавший умеренное волнение. Гонимые пассатами, у меня над головой проносились белые облака. Они были для меня как бы мостом между океаном и бесконечным пространством. Я любовался ими и без них был бы подавлен созерцанием вечного неба.
После своей болезни, несмотря на все трудности и изнурительную работу, я прибавил в весе и считал, что нахожусь в хорошей форме. Я испытывал глубокий душевный мир, который так трудно обрести в большом городе, и жалел, что рядом со мной не было жены. Она должна была вместе со мной черпать живительные силы, которые излучали солнце и океан, и наслаждаться покоем, царствующим в этом уединении. Я чувствовал себя эгоистом, так как мне не с кем было разделить свою радость.