– Мамочки…
В лицо оцепеневшей Нэрис пахнуло холодом и сыростью. С той стороны полога не оказалось ничего, кроме пустой неподвижной тьмы. Словно черная бездна – безмолвная и страшная, и где-то в глубине ее прерывисто завывает ветер. Пальцы бессильно разжались. Полог с шорохом вернулся на свое место.
«Тихо, дорогая, тихо, – мысленно увещевала саму себя леди, медленно, по шажочку отступая от выхода. – Главное – там никого нет. Это главное. А что темно – так, наверное, просто ночь. Рано или поздно она закончится, и тогда…» А, собственно, что тогда? Нэрис обернулась к очагу. Пламя почти погасло. Этого нельзя допустить. Без огня она останется в полнейшей темноте – такой же, как та, снаружи. А потом еще и замерзнет. Как хорошо, что неведомые похитители позаботились хотя бы о дровах!.. Леди Мак-Лайон слабо улыбнулась. Ну вот, она их уже благодарит. А через пару дней, пожалуй, еще и с распростертыми объятиями встретит, когда вода кончится и желудок усохнет. Еды-то ведь не оставили… Она покачнулась. И, тряхнув головой, даже с радостью встретила новый приступ боли. Уже не такой сильной, до слез, но все еще отрезвляющей. Жаль, что это ненадолго.
– Нужно собраться, – пробормотала леди. – Огонь не должен… погаснуть…
Язык откровенно заплетался. Отчаянным усилием заставив себя сосредоточиться на трепещущем оранжевом пламени, Нэрис вернулась к очагу. Как подбрасывала поленья, как раздувала огонь, как едва ли не вползала на пахнущую сеном лежанку – этого она уже не помнила. Тупая, тянущая боль в затылке начала потихоньку затихать. Веки отяжелели, нос ткнулся в короткие завитки овчины, глаза закрылись, и все исчезло.
Старший сын Олафа Длиннобородого терпеть не мог шотландского гостя. Тем более что гость был не его и имел скверную привычку совать нос куда не следует. Гончая, понятно, что с них взять, да ведь края-то все же надо видеть?..
Однако личная неприязнь это одно, а долг хозяина – другое. Со смертью отца главенство в семье перешло к Харальду, вместе с домом и ответственностью за тех, кто жил под его крышей. Включая, увы, приглашенных…
– Все вон, кроме этих троих! – велел норманн. Его бойцы потянулись на выход. Караулка быстро опустела, остались только сам Харальд, лорд Мак-Лайон да Орм с Жилой, топчущиеся у двери. Старший сын конунга повернулся к шотландцу и задумчиво повторил: – На рынке, значит? И сзади по головам?.. Невесело.
– Да уж.
– В охране кто был, помимо Тихони?
– Жила, Орм и Херд со Сваном. Но первые двое в момент нападения отсутствовали.
– Эйнаровы, значит… – протянул Харальд.