Но кто слушал, тот понял. Иногда достаточно просто прислушаться. Поэтому Том, когда вопли наконец прекратились и Гранах бросился на землю и снова стал таким, как всегда, — которого могло и не быть и никто бы не заметил, — поднялся и сказал:
— Ясно. — Потом жестом попросил Глора принести ему мешок с книгой. — С сегодняшнего дня, — объявил он, вытаскивая книгу из мешка и поднимая ее к свету, — ты больше не Гранах Ненужный. С сегодняшнего дня ты — Хранитель Книги. Ты должен всегда носить ее с собой, не забывать, не терять, защищать от грязи и дождя, не разрешать никому до нее дотрагиваться. Я передаю тебе самую драгоценную для нас вещь и ответственность за нее. С этого момента ты становишься таким же важным и драгоценным, как и доверенная тебе вещь. Ты понял?
Никто не посмел ничего возразить, во всяком случае, тогда. Потом, позже, Хана, конечно, выдала Тому все, что она об этом думает: «Ты что, свихнулся? Книгу? Ему, с его курьими мозгами? Да он ее потеряет, уронит в ручей, порвет! И мы останемся без сказок!» На это Том ответил: «Не бойся, я буду за ним присматривать. Ничего страшного не случится».
С этого дня у Тома добавилось забот: теперь он должен был не только вести за собой остальных, добывать еду и принимать решения, а еще и следить за тем, чтобы с Гранахом и книгой ничего не случилось. Но он мужественно взял на себя и эту ответственность. В конце концов, у каждого в жизни должен быть смысл, и если человек не нашел его сам, то надо ему помочь, а лучше от этого будет всем.
Тот день остался у них в памяти как День капризов Гранаха. Или просто: День капризов.
Книга всегда находилась в центре событий. Дети слушали сказки молча, не перебивая, чтобы не разрушить чары волшебства, и лишь в конце, будто очнувшись и возвращаясь в реальность, задавали вопросы. Задавали те, у кого хватало воображения, чтобы эти вопросы возникли, и хватало памяти, чтобы сохранить их до конца рассказа. В этом они тоже изменились: раньше Том по собственной инициативе объяснял всем трудные слова — те, которые они не могли понять за неимением опыта. Теперь спрашивали сами слушатели.
— Наверное, это плохо, если в сердце у тебя торчит кусок зеркала, — сказал как-то Дуду. — Это больно, — и, чуть помолчав, с напускной небрежностью: — Кстати, а что это за штука — зеркало? — ему явно было неловко, что он чего-то не знает.
Сдерживая улыбку, Том объяснил:
— Помнишь, дня три назад мы были на большой поляне и видели пруд? Я вам еще сказал, что эту воду пить нельзя, нужно сначала проверить, не ядовитая ли она. Вы тогда приблизились к берегу так осторожно — осторожно, словно боялись, что вода вас укусит. Заглянули в пруд и увидели самих себя. Так вот, зеркало — это нечто вроде пруда. Только оно маленькое. И блестящее. Его можно держать в руках или повесить на стену и смотреться. Видеть самого себя.