— Не слишком мне доверяй, — Джонасу показалось, что он должен это сказать. — Не знаю, смогу ли я вам чем-то помочь, когда мы вернемся. Надеюсь, что-то изменится к лучшему. Но на все сто не уверен.
— Я еще могу передумать? — помрачнев, спросил Том.
— Нет, — ответил Джонас.
— Я думал, ты наш друг, — сказал Том.
— Я тоже так думал.
Том исподлобья взглянул на него и высвободился из объятия.
Нинне поднялась и, хихикая, направилась в их сторону. По дороге она несколько раз оборачивалась, ища взглядом поддержку Орлы; та осталась сидеть, но хихикала так же глупо.
— Ты — принц? — подойдя к Джонасу, спросила Нинне. Не оставляя ему времени на ответ, она продолжала: — Ты очень на него похож, — Нинне склонилась над книгой и стала листать. Найдя нужную страницу, она радостно улыбнулась: — Вот, смотри!
На картинке был изображен принц из сказки о Белоснежке — когда он нес на руках пробудившуюся от поцелуя принцессу, оставив гномов позади в лесу. Этот принц никогда не нравился Джонасу — он предатель. И в сказке нет ни слова о дальнейшей участи гномов: только-только они привыкли к спокойной упорядоченной семейной жизни — регулярное питание, чистая выглаженная одежда, пироги с вишнями, внимание и нежность — и вдруг опять оказались в положении холостяков; и неизвестно, что будет делать Белоснежка — может, ей суждено сидеть в замке и вышивать целыми днями, пока принц, точнее, уже король, будет разъезжать по дальним странам и завоевывать новые земли. И уж тем более этот принц не нравился Джонасу сейчас, когда сам он чувствовал себя таким же предателем. Конечно, он мог бы найти для себя сколько угодно оправданий — но кому это поможет?
— Пошли, — он встал и поднял Лу на руки.
— Ты мог бы сразу мне сказать, — Том смотрел на него укоризненно. — Мы шли и шли, переходили с места на место… А оказывается, все это время были так близко! — Том помотал головой. — Я думал, что увел их, а на самом деле…
— Но ведь ты и правда увел их, — тихо сказал Джонас. — Это главное.
— Увел? И сколько нам потребовалось, чтобы вернуться? Сколько мы идем — четыре часа?
— Сорок часов. И мы еще не пришли.
— То есть до Базы — сорок часов пути? И это все, что мне удалось? По-твоему, это — побег?
— Да, — ответил Джонас. — И поверь мне, сорок часов — это немало.
— Но вот мы и вернулись… — Том смотрел на Лагерь, раскинувшийся внизу. Они остановились на возвышенности, лес уже редел. Это был последний привал, последние минуты отдыха, последний глоток воздуха, и потом придется лицом к лицу встретиться с тем, что их ожидает. В Лагере все было по-прежнему: дети возятся в пыли, серая, в трещинах, земля, из нее, как белые зубы, торчат Скорлупы, чуть в стороне — квадратная База, ее большие окна блестят, прячут все свои секреты за темными стеклами.