10 мая 2014 года, 17.05
д. Лесная, Богородский район
Нижегородская область
Первым, что увидел Войтех, открыв глаза, оказалось Сашино лицо. И либо оно было очень близко, либо он просто не мог повернуть голову в сторону, но ему так и не удалось разглядеть ничего другого. Он определенно больше не находился в подвале старого дома, поскольку вокруг было светло и он лежал на чем-то мягком, но и понять, где именно, все равно не смог.
Увидев, что он пришел в себя, Саша придвинулась еще ближе, так, что он уже не мог фокусировать на ней взгляд и чувствовал ее дыхание на своей коже, и прошипела с непривычной злостью в голосе:
— Знаешь что, Дворжак? Если ты еще хоть раз, хоть один долбанный раз заикнешься мне про инстинкт самосохранения, скажешь что-нибудь об осторожности или позволишь себе отругать меня за необдуманные действия, клянусь всем, что у меня есть, я тебя ударю.
— Ты ведь знаешь, что я это не контролирую, — с трудом выдавил он. Голосовые связки не слушались, в горле пересохло. — Насколько плохо было в этот раз?
— Обморок, аритмия и судороги — вот насколько было плохо в этот раз! — едко отозвалась Саша, выпрямляясь и теперь позволяя ему разглядеть, что он лежит в их доме, на диване в гостиной, а от его руки вверх тянется тонкая трубка капельницы. — Я уже просто не знаю, что ты выкинешь в следующий раз, какие еще лекарства мне брать. Дефибриллятор и набор для интубации?
Войтех закрыл глаза и ничего не ответил, решив, что недостаточно хорошо себя чувствует для словесных баталий.
— Хватит уже наезжать на моего мужа, — раздался рядом насмешливый голос Лили. — А то такое чувство, что ты его откачала только для того, чтобы самой добить. — Войтех почувствовал, как она присела рядом с диваном. — Пить хочешь?
Пить очень хотелось, но для этого ему пришлось бы снова открыть глаза и, скорее всего, поднять чугунную голову, а этого он делать не хотел, поэтому едва заметно качнул головой, отказываясь. Слабость, которая накатывала на него после видений, в этот раз ощущалась особенно остро.
Саша поднялась с дивана, резкими движениями, позволяющими скрыть наконец появившуюся дрожь в руках, принялась собирать в аптечку разбросанные медикаменты. Сейчас, когда жизни Войтеха больше ничего не угрожало, она позволила себе панику, хотя последние полтора часа мечтала только об одном: оказаться в своей реанимации, в окружении современного оборудования и необходимых лекарств. Войтеха следовало отвезти в больницу, но она понимала, что, во-первых, скорая в поселок будет ехать очень долго и отвезет его в какую-нибудь местечковую больницу, где медикаменты едва ли сильно отличаются от тех, что она привезла с собой, а во-вторых, ее в реанимацию не пустят и советов ее не послушают. Да и она не сможет внятно объяснить, что произошло.