- Не годишься на сегодня…
Но вышедший за мной Володя обратился к парню как к знакомому:
- Женя, освободишься - во вторую судию, поможешь свет поставить.
- Так это твой? Почему не познакомил?- возмутилась я. Все же членов группы-то знать надо…
- Это - твой - ухмыльнулся Володя. А мне помогает в свободное время.
- Как - мой?
Вышедший в коридор Петюня - уже раздавший всем ценные указания - пояснил:
- Я просто забыл… Это Евгений Самойлов, наш новый падальщик.
- Кто?
- Он будет падать с лошадей, со стен крепости… в общем где надо, там и будет.
- Петенька, по-русски это называется "исполнитель трюков падений".
- Их бин фошызд и не желать изучать ваш варварский языка! Падальщик! И завтра после обеда он будет падать у главных ворот. В грязь падать. Минимум три дубля!
- Как кто?
- Как курьер, вместо Савельева.
- Значит, в черном костюме?
- Нет, черный будет некрасиво, завтра по прогнозу пасмурно. В коричневом.
- У нас коричневый один…
- А я буду снимать три дубля! Так что после обеда отдыхай, готовься…
- Но он же метр семьдесят пять! А Савельев маленький.
- Я сниму что будет маленький. И не спорь! Не нравятся падения в грязь - пойди и убей сценариста. А лучше узнай, как он выглядит и где водится, я сам его убью: у него в пяти эпизодах семнадцать сцен в библиотеке.
- Ты хоть фамилию-то его знаешь? - с безнадегой в голосе спросила я, но ответа не получила.
Последней из "конференц-зала" вышла Наталья Валентиновна и как-то неуверенно поинтересовалась у Петеньки:
- А мне сегодня чем заниматься?
Петя задумался, но ненадолго:
- Идите в каморку мамы Карло, посмотрите, что вам еще нужно… машинка там, я не знаю…
- А это где?
- Это где на двери написано "Каморка мамы Карло"…
Вообще-то это была "моя" комнатушка, в которой подгонялась одежда и настраивались экзоскелеты. Ну и хранилось все это там же. "Каморкой" ее называли за метраж, а насчет мамы Карло - за то, что в ней работала именно я: уж больно много там приходилось именно вкалывать. Петенька был немцем не только по паспорту, то и по характеру: любовь к орднунгу он впитал с молоком матери. Понятно, что когда в процессе взросления он перешел на иную пищу, многое в нем поменялось - но кое-что и осталось. Поэтому он, услышав название помещения, быстро повесил на дверь соответствующую табличку. Вот только немцы-то в детстве про Буратину не читали…
Увидев эту табличку, я быстро выяснила ее источник и пришла к Петеньке выяснять, почему он написал "карлы" и куда он дел "маму" . В процессе выяснения я - очевидно в некотором запале - использовала и выражения из маминой книжки, поэтому еще с год Петюня, отправляя кого-либо ко мне, обязательно пояснял: