– Сколько у вас на счете? – спросил он.
Дженни достала расчетную книжку из ридикюля и протянула ему. Клерк взял ее в руки, послюнявил палец и пролистал всю до последней записи, оставляя на бумаге чернильные пятна.
Он вырвал чек из ее книжки и протянул его ей.
– Мне нужно, чтобы вы его заполнили. Подпишитесь здесь. И здесь.
Когда она это сделала, он поднялся и пересек комнату. Когда вернулся, у него в руках был толстый коричневый том. Дженни узнала в нем книгу регистрации подписей, в которую были занесены все операции по счету с момента его открытия. Он положил ее на стол и небрежно перелистал страницы.
– Скажите, – спросил он. – А вас и вправду зовут мадам Эсмеральда?
Она уже устала отвечать на этот вопрос.
– Нет, меня зовут Дженни Кибл.
– Гм… – Он наконец остановился на нужной странице. – Хорошо. – Потом он взял ее расчетную книжку, подписал чек, открыл ящик своего стола и убрал туда записи. Прежде чем Дженни смогла дотянуться до своих документов, он захлопнул ящик и повернул ключ.
– Погодите! Вы не можете так поступить! Отдайте мне мои бумаги!
– Что, простите, я должен вам отдать? – Его голос прозвучал вполне невинно, однако губы скривились в дьявольской насмешке.
– Мои записи! Те, что я только что отдала вам!
Мистер Севин покачал головой в нарочитом изумлении.
– Вы не давали мне никаких записей. Да, так случилось, что в моем ящике лежат сейчас некоторые финансовые документы. Однако они не принадлежат Дженни Кибл. – Он открыл лежавший перед ним солидный том на той странице, где значилась ее подпись – проклятый фальшивый росчерк, – захлопнул и злобно усмехнулся. – Все эти бумаги имеют отношение к счету мадам Эсмеральды. А вы – не она.
– Вы! Вам лучше, или я… я…
– Вы что? В чем вы меня обвините? Ничего вы не докажете! Вы можете призвать меня к ответу по закону? Интересно, как это у вас получится, если вы сами замешаны в обмане?
– Я… – Она бессильно кусала губы.
Если она сейчас устроит скандал, другие кассиры сбегутся на ее крики. Доказательства преступления мистера Севина, возможно, не имели бы ценности в суде, но сейчас, безусловно, помогли бы Дженни получить обратно искомую сумму. Однако между ними по-прежнему стояла миссис Севин, молчаливое напоминание о собственной лжи Дженни. А Дженни было прекрасно известно, что именно эта женщина всю свою жизнь служила покорным козлом отпущения гнева своего вспыльчивого мужа. Иногда его неудовольствие проявлялось в виде физического насилия, но чаще он обходился резкими, злыми оскорблениями. Первым вопросом, который задала Дженни миссис Севин, был: «Как мне стать лучшей женой?»