– Эллисон, – тупо вымолвил Нед.
Былой задушевный приятель Неда, уже слегка навеселе, расплылся в улыбке. От него доносился кислый запах джина. Эллисон всегда был известен как человек, использовавший крепкие напитки, чтобы подчинить свою слабую волю.
– Сто лет тебя не видел, дружище, – заплетающимся языком проговорил его бывший приятель и еще раз хлопнул Неда по плечу.
Нед скривился и, сделав резкое движение, попытался отодвинуться от него подальше.
Эллисон отвесил ему дружеский тычок в грудь.
– Я думал, ты сделался респектабельным джентльменом.
– У меня не было ни малейшего шанса. – Голос Неда казался ему самому таким же кислым, как запах вина и рвотных миазмов, доносившихся из никогда не чищенных в этом квартале сточных канав. – Я попытался соответствовать, но, сдается мне, я не рожден для респектабельности.
Последний отпущенный ему шанс он упустил, отказавшись явиться на назначенную встречу. Нед внезапно представил себе леди Кэтлин и ее лысого папашу-герцога. Он задумался, не была ли она втайне рада тому, что он не пришел. После всего случившегося у нее оставался лишь один выбор – потеря репутации и надежд на достойное замужество или брак с каким-нибудь неудачником вроде него. Она производила впечатление разумной леди. После всего, что она о нем узнает, она скорее предпочтет потерю репутации.
Ухмылку Эллисона сменил мерзкий хохот. Его резкий звук был гораздо громче, чем ситуация того заслуживала. Эллисон представлялся Неду последним человеком, в обществе которого он испытывал потребность в данный момент.
Возможно, именно поэтому, когда тот хлопнул его по спине еще раз, Нед заставил себя улыбнуться.
– Что скажешь, если мы с тобой зайдем внутрь? – Эллисон показал рукой на игорный притон. – Ты платишь, идет? Там есть хороший бренди.
Нед понял уже много лет назад, что бренди вовсе не помощник ему в эти периоды душевной апатии и безразличия к окружающему. Под влиянием выпитого его горести лишь обострялись и неприятности представлялись в преувеличенном алкоголем свете.
Да, впрочем, какое ему до всего этого дело.
У Гарета ушел час, чтобы отсрочить, именно отсрочить, а не унять гнев герцога Уарского, вызванный поступком Неда, попросту проигнорировавшего его, не представив даже слабого подобия объяснений. Он провел еще час, виновато вытаскивая Уайта с ужина в семейном кругу и рассылая вместе с ним соглядатаев в глубины лондонского дна. Было уже одиннадцать часов вечера, когда Гарет получил известие о своем кузене.
Сгустилась полночь, когда он вошел в жарко натопленную комнату, заполненную плотными клубами сигарного дыма и резкими звуками игральных костей. У Гарета еще жила надежда, что его посланник ошибся, но вдруг в углу комнаты он заметил Неда. Пьяный, тот сидел за картами в этом богом забытом притоне, вместо того чтобы вести переговоры с Уаром о своем будущем.