Жизнь каждый день кипит для нас.
От этой неохватной жизни
Ни на чужбине, ни в отчизне
Не отрывайся ни на час.
Да, не всегда поэт под крышей
Сидит над грудами стихов,
Пока сквозь фортку не услышит
Предупрежденья петухов.
Не просто чертит он рукою
Строку, лишь только бы писать, —
За каждой маленькой строкою
Большая жизнь должна стоять.
Поэзия, так жить учись —
Не загораживая жизнь,
Не замораживая жизнь,
Не обезболивая боль,
Не обессоливая соль.
Поэзия — такое поле,
Где нет гарантии от боли,
Где те же страсти и бои,
Где есть болельщики свои.
Сама века живешь на свете,
Способность к смерти потеряв.
Люблю твой мускулистый ветер
И деспотический твой нрав.
В поэзии прогулов нет.
Но в чьем же веденье поэт?
И в чем он волен, в чем неволен?
Кому он в жизни подконтролен?
И перед кем он на колени
Упал бы, сам себя поправ?
Он подотчетен поколенью
И правде века — правде правд.
Он сам вошел в нее крупицей
И потому готов опять
В ее приказах раствориться,
В ее салютах вспышкой стать.
И он не может быть в обиде
На век, на жизнь, и потому
Уже в мозгу в печатном виде
Стихи являются ему.
Ты с этим веком насмерть связан,
И только веку одному
Ты соответствовать обязан
И поступь строить по нему.
Не для стремительных прочтений,
Коротких вспышек и хлопков,
Не для мгновенных впечатлений
Мы ищем точности стихов.
И нас к высотам выносила
Не побрякушка и зола —
Командующей мысли сила
Нас поднимала и звала.
Век боя, мысли и работы —
Воюй, и мысли, и пиши.
Пусть не наступит на высотах
Обледенение души.
А станем говорить цветисто —
Век-реалист поправит нас,
Сто миллионов реалистов
Придут на выручку тотчас.
Век, поднятый над пьедесталом
Всех предыдущих лет и дней,
Век-победитель, век металла,
Век сильных судеб и страстей…