Побывал я в Джаркенте, в Чимкенте,
в Ташкенте.
Восседал я в седле,
на траве, на брезенте.
Угощали узбеки меня и уйгуры,
Не щадя ни утробы моей, ни фигуры…
Брал не вилкою мясо я с блюд — а чукою,
Не к гитарам — к дутарам я жался щекою.
Очень древнее что-то во мне пробуждалось,
Словно песня, рождалось, в общенье нуждалось.
Пил я майский медовый кумыс в Казахстане,
Приглашенный на пиршество в родственном
стане.
Говорили казахи со мной по-татарски.
Я носил тюбетейку, скажу вам, по-царски…
И, далеким истокам моим потакая,
Друг сказал: — Вот теперь ты похож на Тукая!
По душе, по нутру похвала мне такая
(И вдвойне от тебя, от потомка Абая).
Короную себя тюбетейкой Тукая,
Чтоб хоть так, хоть чуть-чуть походить
на Тукая.