Я сунула его ей в руки, уложив в свою постель.
И заметила лишь слабые признаки жизни в ней, когда она, вздохнув, крепко его обняла и прошептала что-то вроде:
— Я вижу тебя, Йи-Йи.
Моё сердце чуть не разорвалось от боли прямо у меня в груди, когда я это увидела. Mea culpa. Я возненавидела себя ещё сильнее за то, что загнала ее в Зеркала в тот день. Только теперь я начала понимать, чего ей стоили те годы.
И глядя на нее, я подумала, а что если Алина все-таки жива? Ведь тогда я загнала Дэни в Зал ни за что, раз она не убивала мою сестру.
На несколько по-настоящему адских мгновений мне захотелось свернуться где-нибудь калачиком и умереть.
Я запретила себе так думать. Моя смерть ничем не поможет Дэни. А всё остальное не имеет значения.
Лор прошел мимо меня, и я последовала за ним в кабинет Бэрронса.
Плюхнувшись в кресло за столом, я с опаской уставилась на Риодана. Бэрронс оборачивал его обгоревшее тело полосками ткани, смоченными в какой-то серебристой жидкости, тихо нашептывая в процессе.
— Он очнулся, — сказал Бэрронс.
Мог этого и не говорить. Я видела, как он вздрагивал от боли всякий раз, когда Бэрронс накладывал практически невесомые сияющие бинты на его лишенную кожи плоть. Смотреть на то, как один из Девятки трясётся от боли — ужасающее зрелище.
— Может, тебе стоит вырубить его для его же пользы? — спросила я, чувствуя себя при этом неловко.
Лор рассмеялся.
— Сам не раз об этом подумывал.
— Он хочет быть в сознании, — шепотом ответил Бэрронс.
— Он разговаривает?
— Да, — сиплым голосом произнёс Риодан.
— Можешь рассказать, что случилось?
Раздался хлюпающий вздох.
— Она помчалась в то… проклятое аббатство, как… разъярённая тигрица… к своему детёнышу. Я решил… что пять с половиной лет — немалый срок… а значит вполне возможно у неё есть ребёнок… и она вернулась вместе с ним.
«О, боже!» — с ужасом подумала я, а мне ведь подобное даже в голову не приходило! Может, этот медвежонок принадлежит её ребёнку? Её ребёнку? Через что же Дэни пришлось пройти в Зеркалье?
— Я всё кружил вокруг неё, пытаясь не допустить, чтобы она… обгорела, но она вела себя так… будто не чувствует жара. Господи, я там еле дышал. Обваливались балки, рушились каменные стены.
— Почему ты, нахрен, не перекинулся? — прорычал Лор, искоса на меня поглядывая.
— Да в курсе я, — сказала я ему невозмутимо. — И ты, конечно же, в курсе, что я в курсе.
— И всё понять не могу, почему ты до сих пор жива, — холодно ответил он.
— Не мог… она бы увидела, — резко булькнул Риодан.
— Вот и я об этом, — сказал на это Лор, бросая на меня взгляд.