Я закрыла глаза. По моим щекам струились слёзы.
— А я вынудил её признать… что он вымышленный. После чего… её просто не стало. Проклятье… это я виноват.
Некоторое время мы сидели в полной тишине.
В конце концов, я поднялась на ноги.
Риодан переживёт. С ним его братья.
А Дэни нужна сестра.
* * *
Лор поплёлся за мной.
— Что это было в Честере, Мак? Что в нашем клубе делал Тёмный Принц? И где он, вашу мать, прятался? — потребовал ответа он.
Я остановилась и развернулась к нему. Когда я попросила его поймать просеивателя, который смог бы переместить меня в Честер, он настоял на том, чтобы отправиться с нами. Я потребовала, чтобы он с просеивателем подождал в одном из подклубов, пока я приведу Кристиана. Я взыскала плату за оказанную ему ранее услугу и в то же время сохранила данную Риодану клятву о том, что сохраню его секреты.
Холодно взглянув на него, я сказала:
— Ты попросил меня об услуге, и я её оказала наилучшим из доступных мне способов, в обмен на услугу от тебя. И если ты попытаешься давить на меня, я буду сопротивляться изо всех сил. А их у меня больше, чем ты себе представляешь. Как и ты, Лор, я предана Риодану. Так что не доставай меня.
Он долго смотрел на меня оценивающим взглядом, а затем кивнул.
— Я оставлю тебя в покое. Пока.
Вдвоём мы поднялись наверх, встав караулом над Джадой.
* * *
На протяжении нескольких следующих часов к Джаде приходили посетители. Не имею ни малейшего представления о том, как они умудрялись проходить сквозь торнадо. Полагаю, их провожал Лор. Когда тебя окружает Девятка, тебя окружают ещё и тайны. Заходила Джо, мы провели с ней несколько часов, пытаясь понять, как можно помочь Джаде/Дэни прийти в себя. Джо рассказала, что дважды побывала в аббатстве, чтобы с ней встретиться, но та оба раза, окружив себя ближайшими советчицами, приняла от неё лишь помощь в модернизации библиотек.
Ши-видящие Джады, сменяя друг друга, сидели, хмурясь, с нами. Они делились новостями о состоянии аббатства, на которые я внимания не обращала, я не сводила глаз с её постели, всё глубже погружаясь в печаль, рискуя утонуть в ней.
Время от времени заходил мрачный, как туча, Бэрронс, чтобы узнать о том, как она.
Джада лежала в постели, застыв, словно высеченная из камня. Она прижимала к себе подпаленую игрушку так, словно от этого зависела её жизнь. Удивительно, что Риодан её не выбросил. Он сам обгорел до неузнаваемости, но умудрился как-то удержать обоих: и Джаду, и плюшевого медведя, на котором она была зациклена, — и сделать так, что ни один из них не обгорел. Любой другой просто позволил бы игрушке сгореть.