Я рассердилась. На протяжении последнего часа, когда я влезла ему под кожу и запустила его глубоко под свою, я была для него Мак.
Два малюсеньких слова снова воздвигли между нами стену формальности.
— Мисс Лейн, блин, — пробубнила я. Но его уже не было.
* * *
Ровно час спустя мы вышли из задней двери, ступая в аллею, которая соединяет КиСБ с гаражом Бэрронса. Мне жутко не хотелось оставлять магазин с разбитыми окнами, но Бэрронс заверил меня, что магазину больше ничто не угрожает.
Принимая душ, я поняла, что читая Дублин Дэйли упустила кое-что. Сегодня третье августа — ровно год прошел с того дня, как я впервые ступила на землю Ирландии. Столько всего произошло. Столько всего изменилось. Я всё еще не могла осознать до конца все произошедшие со мной жизненно-важные изменения. И теперь, снова став видимой, мне захотелось поговорить с мамой о некоторых моих проблемах, попасть в папины крепкие объятья, но с нашим воссоединением придется повременить.
Я задрожала от промозглого сырого воздуха. Мои волосы всё ещё были влажными, светлые локоны с кровавыми прядями. Масло лимона, которым я пыталась вывести краску, смягчило волосы и распутало колтуны, но не помогло мне избавиться от кровавого красителя. Очередной день в Дублине с неудачной прической.
Но дрожала я не только из-за мокрых волос. Ледяной Охотник припал к земле в переулке, удерживаемый символами, которые Бэрронс выгравировал на его крыльях и затылке. Это был тот же Охотник, которым я правила в тот день, когда мы пытались выследить Синсар Дабх и, будучи обмануты Книгой, разбежались как перепуганные мыши. В тот день, когда древний Охотник К'Врак, парил со мной рядом, коря меня за то, что я летела не на нём, и тепло приветствуя меня как «старого друга».
В моем сердце есть особое место для самого большого и самого древнего Охотника, чьё имя стало синонимом смерти, а поцелуй столь финален, что истребляет саму сущность души. Не нужны мне пуделя. Мне даже питбули не подходят. Мне подавай старую-добрую блаженно-чудаковатую финальность К'Врака. Интересно, где он? Может, он и сегодня присоединиться к нам в небесах?
Я вздрогнула от этой мысли. Если он объявится, я прогоню его. Я его и близко к Бэрронсу не подпущу. Никогда.
В небесах он был не единственной моей проблемой. Интересно, как быстро меня облепят противные упыри теперь, когда я стала видимой? Складывается впечатление, что я всего лишь меняю одну проблему на другую.
Сегодняшнее транспортное средство было в пять раз меньше своего гигантского сородича. И почему мы не взяли одну из машин Бэрронса, которые дадут фору любому на дороге? Кожа Охотника была совершенно лишена цвета, чернее полночи в тёмной пещере, она поглощала любой свет, попадающий на неё, словно побывала в космической ванне, где припудрилась пылью из черный дыры. Его крылья неподвижны благодаря чарам, которые Бэрронс наложил на это создание, чтобы контролировать его, а от его тела исходит пар, как от сухого льда в моросливую ночь.