Я снова вздрогнула. Сидеть верхом на одном из этих зверюг — всё равно что растянуться на льдине. И если ты прикоснешься к нему влажной кожей, можешь примерзнуть, как примерзает язык морозным утром к металлическому столбу. Однажды, в один из таких редких для Джорджии холодных дней меня заманили принять подобный вызов, пока я дожидалась вместе с друзьями школьного автобуса.
— Мне нужно захватить…
Бэрронс пресёк меня, швырнув мне ворох одежды: перчатки, шарф и толстую, подбитую мехом куртку пилота. Этот мужчина ко всему готов.
Охотник раздраженно запыхтел в моих мыслях:
«Убери его метки. Они раздражают.»
Я была удивлена, услышав его в своей голове. Обычно после того, как я ела темную плоть, мои чувства ши-видящих не работали, пока эффект не выветривался. И я предполагала, что не смогу общаться с ним мысленно.
«Дело не в том, что ты способна слышать. А в том, что я способен быть услышанным. Сотри их.»
«Я подумаю об этом,» — солгала я, заправляя перчатки в рукава и обвязывая шарф потуже вокруг шеи.
Его это позабавило. Его реакция щекотала мне нервы, и внезапно я осознала две вещи: он знает, что я солгала, и Охотника ничто не удерживает. Он просто притворяется.
«А тебя можно как-то удержать?»
«Мы неукротимые. Таков наш выбор. Скажи своим, чтобы перестали стрелять в нас. Мы не навредим. А метки просто раздражают. Сотри их.»
Он тяжело задвигал своим массивным брюхом, явно теряя терпение.
«Если от них никакого толку, то почему они раздражают?» — спросила я.
«Тебе нравятся эти красные пряди в волосах?»
Я не удержалась и засмеялась вслух, заработав взгляд Бэрронса.
«Так вы тщеславные?»
«Они искажают зрение. А ты не заигрывай с нами. А то мы начнем заигрывать с тобой, и тебе это не понравится.»
У меня нет абсолютно никакого желания выяснять, как Охотник может заигрывать с человеком.
— Чтобы оседлать кого-то, для начала нужно на него взобраться, мисс Лейн, — сухо произнес Бэрронс.
— А я-то думала, что продемонстрировала в книжном магазине свою осведомленность об этой последовательности, — не менее сухо ответила я. — Он разговаривает со мной. Ты что не слышишь?
«С этим даже я не могу общаться,» — шептал мысленно Охотник. — «Для этого нужны двери. А у него их нет.»
«Что ты имеешь в виду?»
«То, что говорю.»
«А?»
«Я не уточняю, не разъясняю и не дополняю. Раскрой свой умишко. Если ты не видишь этого, значит не заслуживаешь знать.»
Я закатила глаза. Вовсе не удивительно, что Темный Король питает слабость к этим созданиям. Они с ним на одной волне.
Бэрронс качнул головой влево, его темные глаза сверкали. Он перекусил, пока его не было, и его большое тело гудело как под напряжением. Мне не терпится откинуться на него, восседая на спине Охотника.