Птице нужно небо. Часть I и II (Гультрэ) - страница 4

— Сегодня… герцог… вы еще не пришли в себя.

— Значит ли это, что моя болезнь была… м-м-м… — я не удержалась и передразнила лекаря, — следствием причинения себе вреда?

Молчание.

— Яд?

Молчание, в ауре — не просто беспокойство, а настоящая паника.

— Поня-а-атно. Этот браслет… он все время показывает хозяину мое местоположение, или сигнализирует, только если я удаляюсь… м-м-м… за границы отведенной территории?

— Я не знаю точно, как герцог настроил амулет. Скорее второе, — бедняга лекарь, кажется, уже миновал стадию паники и почти впал в прострацию. Отвечает, но как-то отстраненно, будто сам себе не верит, что решился говорить со мной.

— Сколько мне лет?

— Четырнадцать… будет пятнадцать через четыре месяца.

— И последний вопрос: зачем я герцогу? — лекарь побледнел и покрылся испариной. Стало ясно, что ответа мне не дождаться.

— Поня-а-атно… — протянула я.

— Вы… ты очень изменилась, малышка, — прошептал Ремар в растерянности.

— Смерть меняет, знаете ли… — а иногда еще и подменяет. Но об этом стоит помолчать, пока я не знаю, кому могу доверять в этом месте. Уж явно не лекарю. А возможно, и никому другому.

Лекарь вздрогнул, кинул на меня последний обеспокоенный взгляд и спешно покинул комнату.

Что ж, теперь у меня есть время подумать, проанализировать ситуацию, в которую я попала. Итак, я не умерла. Вернее, умерла, но каким-то образом умудрилась ожить в другом теле и, похоже, в другом мире. Во всяком случае, язык, на котором я так свободно общалась с лекарем, был мне чужим, как ни странно это звучит. Что ж, о таких чудесах мне приходилось читать. Конечно, можно предположить, что травмы, не совместимые с жизнью, как и сама смерть, мне почудились, а сама я в реанимации, в коме. И все, что я сейчас переживаю — болезненный бред. Вот только… слишком уж все реально. И никакой свойственной снам и бреду алогичности. А значит, стоит исходить из того, что это реальность, в которой мне предстоит жить… или выживать. И что мы имеем? Девочку из явно небогатой семьи, баронскую дочку, совсем не красавицу и жениха-герцога. И кто он? Старик-сластолюбец, мечтающий дорваться до молодого тела? Так мог и кого получше найти, бывают в бедных семьях и красавицы. Можно, конечно, предположить, что я по здешним канонам как раз та самая красавица и есть, но что-то не верится. Значит, первый вопрос, который мне предстоит выяснить — цель, которую знатный женишок преследует в этом браке. И уже исходя из этого решать, стоит ли принять условия или попытаться каким-то образом избежать замужества.

Я еще раз внимательно оглядела гостиную. Ну что сказать, впечатление мое в лучшую сторону не изменилось. Мрачновато: тяжелые темно-зеленые портьеры, желто-коричневый обшарпанный диван с явно неудобной спинкой, два кресла с лиловой обивкой, столик между ними, потертый ковер. Над камином — часы. Циферблат украшают знаки, никак не похожие на наши римские и арабские цифры, но значение понятно. Предположительно, здесь мы имеем те же сутки длительностью в двадцать четыре часа. И час, по моим ощущениям, длится примерно столько же, сколько в моем мире, а время идет как раз к обеду.