В новом романе "На мохнатой спине" Рыбаков возвращается в Россию 1939 года — в альтернативной реальности. Различия с нашим миром невелики, и они усугубляют сходство. У власти в альтернативном Советском Союзе стоит товарищ Сталин, который не преследует инакомыслие. Нет культа личности, хотя бывают аресты. Свободы не намного меньше, чем в подлинной сегодняшней России. В московском журнале (в 1939 году!) молодые писатели требуют обуздать цензуру и разрешить матерщину "потому что такова правда жизни". В кабаре любимая всеми группа "Конница и модница" исполняет постмодернистское попурри, где "За фабричной заставой" плавно переходит в "Носил я брюки клёш".
Вспоминается ранний — 1989 года и один из лучших — рассказ Рыбакова "О добром товарище Сталине", где он впервые попробовал описать альтернативный СССР, в котором Сталин в конце 1980-х просит у Бухарина почитать сборник стихов Мандельштама и стреляет папиросы у своей стенографистки. За 25 лет Рыбаков, конечно, заметно улучшил технику письма и (в отличие от "Ордуси") отделался от раздражавшей кавээнщины и одесских острот, но идея та же: что было бы, если б Сталин был симпатичным популярным правителем, вроде Путина?
Роман "На мохнатой спине" даёт пессимистический ответ — большой разницы не было бы. В Германии всё равно правил бы Гитлер, и западные политики мечтали бы натравить его на СССР, а Сталин и его правительство изо всех сил пытались бы избежать войны, как сегодня старается Путин.
Герой романа — замнаркоминдел, личный друг Сталина и Берии, сталкивается с упорным нежеланием западных держав заключать мирный договор с СССР. Как мы знаем, так оно было и на самом деле. Пакт Молотова-Риббентропа был единственной возможностью для Москвы, хоть в том мире, хоть в этом.
Вот как герой объясняет договор: "Если мы заключаем пакт с немцами, Гитлер с высокой степенью вероятности нападает на Польшу, — ни на кого не глядя, бесстрастно начал я. — Если не нападает, то и прекрасно. Мы получаем немецкие технологии и кредиты, немцы — наше сырьё. Но если нападает, Англия и Франция из страха окончательно потерять лицо и расстаться со статусами великих держав объявят войну Германии. Если Англия и Франция находятся в состоянии войны с Германией, а Германия нападает на СССР — тогда Англия, Франция и СССР автоматически оказываются по одну сторону фронта. Союз, какого мы добивались в течение двух лет, возникает сам собой. И мы вступим в войну, как минимум, не имея их на стороне Гитлера. А как максимум — имея союзниками". Что и произошло в реальности.