— Ты была беременна? Беременна сейчас?
— Я не хочу говорить об этом, — ответила Джин.
Ну мы и не говорили. Я приготовил нам поесть — пара порций телеобедов «Хангри мен», полуфабрикатов в алюминиевой фольге. Чтобы нормально разогреть такие в газовой духовке, надо не меньше часа. Они не готовы, пока пюре не растает и не станет клейким. Потом мы пили «Джек Дэниелс» и слушали пластинки. Прогрессивный рок, из Прошедшего. Не думаю, что сестра стала бы пить, если бы была беременна. Конечно, она могла заархивировать беременность. После получаса молчания она наконец сказала:
— Я скучаю по Прошедшему.
Я пожал плечами. По большей части я чувствовал то же самое, но из ее уст это прозвучало жалко.
— Ты романтизируешь. Тебя исключили из колледжа. Все твои спектакли провалились. Под конец ты работала официанткой и клянчила деньги у мамы с папой.
Спиртное начало действовать на меня. Обычно я не пью, но сейчас мне показалось, что это неплохая идея.
— Мы повзрослели достаточно, чтобы понять… нам никогда не изменить этот мир.
— А затем мир изменился.
— Ага.
— Я скучаю по маме и папе.
Я не стал напоминать сестре о том, что они вечно ссорились. Я просто кивнул. Растущий Цайтгайст не стал архивировать Сан-Франциско — поначалу были элементы, не согласные с тем, что люди представляют абсолютную ценность.
— Я скучаю по людям, по миру, состоящему только из людей. По миру, где люди правили.
— Мы никогда не правили, сестренка.
Она кивнула. Потом мы долго молчали. Пластинка вращалась, и ягненок лежал на Бродвее[8].
— Почему? — спросила сестра.
— Почему что?
— Почему он все испортил?
— Люди совершают ошибки, — заметил я, резонно умолчав обо всех ошибках, совершенных ей самой.
Отношения Джин всегда плохо заканчивались. Вообще-то, если подумать об этом, ничьи отношения хорошо не заканчивались. И даже те, что не заканчивались, все равно в половине случаев выглядели со стороны кошмарно.
— Можешь сыграть за другую команду.
— Стать лесбиянкой?
— Ну да, если тебя тошнит от мужиков.
Она скорчила гримасу.
— Сделай модификацию. Я же не говорю, что ты должна себя заставлять. Господи боже!
— Ты мужчина? Ты бы так поступил? Так, как Питер?
Я пожал плечами.
— Я поступал по-всякому. Когда был младше, в Прошедшем. Все юнцы наполовину чокнутые.
Ко времени Разрыва мы оба дожили до средних лет. Сейчас все были молоды, по крайней мере телом, но почему-то на возвращение в юность это не тянуло. Мы знали слишком много.
Джин оттолкнула чашку, расплескав чай по столу. Вздохнув, я встал и потянулся за губкой.
— Знаешь, для того, чтобы разрушить отношения, нужны двое. Нельзя всю вину свалить на одного. Ты не хочешь попробовать…