В Ленинскую комнату входит командир роты.
— Скучаете? Пойдемте, погуляем, — предлагает майор.
Только что прошел небольшой дождь, воздух свежий, дышать легко. Копытов идет, заложив руки за спину. Он молчит. А мне интересно, о чем он думает. Наверное, сейчас опять начнет о поведении. Уже целую неделю говорят об этом. Грач такой, Грач сякой. Да и как не говорить? Проступок-то действительно тяжелый.
— Вы в шахматы играете? — вдруг спрашивает Копытов.
— Немного.
— Может, зайдем ко мне?
Недоуменно смотрю на него, но Копытов уже берет меня под руку и говорит решительно:
— Пойдемте.
Входим в дом. Майор заглядывает на кухню:
— Марина, гостя принимай!
— Это кто же? — спрашивает жена Копытова, бросив на меня любопытный взгляд.
— Гроссмейстер, — отвечает майор. — Знакомься: Сергей Грач.
И распоряжается:
— Ты нам чаю приготовь, пожалуйста.
Потом поворачивается ко мне:
— Садитесь, вот пока альбом что ли полистайте, а я за шахматами схожу.
Я листаю альбом. Майор возвращается с шахматами. Заглядывает через плечо:
— Память о фронте. 44 год. Я тогда ординарцем был.
На снимке — полковник, рядом с ним солдат. С мальчишеской напускной серьезностью смотрит он в объектив, положив руку на огромную кобуру.
— Знай наших! — улыбается майор, показывая на солдата. — Это я. Вояка, что надо! Полковник Огнев так меня и называл. Разве не узнаете? Это же наш командир дивизии, генерал Огнев. Ну, давайте расставлять фигуры.
Мы начинаем партию. Игрок я неважный, но майор, по-моему, играет еще слабее. Беру слона, затем ладью. Однако кончить партию нам не удается. В городке объявляют тревогу.
Строй ритмично колышется: влево — вправо, влево — вправо. Иду замыкающим. В первом ряду, на правом фланге Игорь Ратников. Над его плечом черным пенечком торчит ствол автомата. Где-то там и Буянов. Я успел рассказать ему, что был на квартире у командира роты. Буянов не преминул заметить: «Ты должен стараться. Понял? Старательным всегда легче».
Да, надо стараться, я ведь дал слово генералу. Значит, на фронте он был полковником. Генерал Огнев! Знакомая фамилия. Где-то я ее слышал. И вдруг невольная ассоциация: «Огонек». По телу пробегает дрожь, чувствую, как загорелось лицо, застучало в висках.
Вот мы останавливаемся. Копытов вызывает к себе командиров взводов. Пока он ставит им задачи, мы как-то незаметно для себя разбиваемся на группы и, кто сидя, кто стоя, перебрасываемся словами. Ратников вынул из кармана потертую книжку «Действия одиночного солдата», перелистывает ее, видимо, отыскивая место, где остановился раньше. Буянов тоже не теряет времени. Собрав около себя солдат, рассказывает: