— Я тебе... я тебя сейчас!.. — вскрикнула она и снова заплакала. — Юу-уджин, ну скажи ему!
— Я тебя выпорю, — мрачно произнес отец. — Прекрати мать доводить! Ты наш сын, и все тут, понял? Подумаешь, посуду он взглядом склеивает! Ты вот клеем так склей, чтоб следов не найти было! Ведь не сумеешь, а?
И только тогда Руди улыбнулся. Улыбнулся и сказал:
— Так ты же научишь, папа! И это... мам, не плачь. А то маленькая волнуется.
— Что? — вытаращились на него родители.
— А вы что, еще не знаете? — удивился Руди и прищурился. — Чур, я имя придумываю!
Джейн с полминуты подумала, кое-что сопоставила и грохнулась в обморок.
Юджин захлопотал было над женой, потом глянул на спокойного сына и спросил:
— А ты как узнал?
Тот пожал плечами.
— Увидел. Давно уже. Я думал, вы знаете, только хотите сюрприз устроить. Или боитесь, что я ревновать стану.
— А ты...
— А я сколько раз хотел сказать: жалко, что вы меня одного взяли тогда. Мне скучно было. Только я боялся, вдруг бы вы рассердились?
— Так если и правда ребенок будет, то совсем маленький, с ним не поиграешь...
— Я сказал — было, — рассудительно ответил Руди. — А теперь мне уже в школу пора, я обойдусь. Главное, у вас с мамой еще своя дочка будет.
— Уверен, что дочка?
— Ага, — улыбнулся он. — Если не угадал, купишь мне велосипед, какой я хотел!
— Договорились, — серьезно ответил Юджин.
...Девочку назвали Лизой.
Велосипед Руди все равно получил.
Руди Сент-Джон был лучшим учеником в подготовительном классе школы в Литтл-Уиннингс, самым спокойным, собранным и вдобавок очень умным.
Никто и предположить не мог, чего ради он тренирует самообладание. "Нельзя, чтобы кто-нибудь даже заподозрил, что ты не такой, как все, — сказал отец. — Держись, Руди, мы всегда с тобой, но чужим никогда не говори о том, что с тобой иногда приключается!"
А приключалось всякое. Полгода назад он вдруг понял, что не в состоянии удержать "кашель", как называл странные прорывы неведомой силы, убежать тоже не мог: они как раз собрались драться с Филом Маклахеном... Пришлось выпустить накопившееся в крону старой липы, а потом выдернуть Фила из-под обломившегося и рухнувшего с треском громадного сука. С Маклахеном они с тех пор находились в прекрасных отношениях (тот прекрасно понимал, что такая ветка запросто перешибла бы ему хребет, если б не Сент-Джон, и был искренне благодарен), а свою силу изо всех сил учился сдерживать и контролировать. А если выйдет, то и направлять, но до этого еще было далеко.
Он учился терпеть мучительное напряжение в груди столько, насколько хватит сил, не отвлекаясь от учебы, не отпрашиваясь посреди урока. Сперва не мог выдержать и суток, но постепенно довел это время до двух недель, привык не замечать дискомфорта. Больше всего Руди опасался вытворить что-нибудь ночью, во сне, и сам себе придумал стопор: мысленный замок, который он вешал на стальную дверь, как у сейфов в кино. И мгновенно просыпался, если эта дверь начинала опасно подрагивать...