На секунду я посчитал щелчок замка вполне естественным, в стиле драмы плаща и кинжала, которую мы наблюдали с самого начала, начиная с гнома за стойкой ломбарда. Такие предосторожности в конце подобной операции могли показаться некоторым покупателям нормальными, возможно, даже волнующими, намекающими на наличие других замков и ключей, помещений, заставленных коробками, набитыми оружием в сочащейся смазке.
Но уже в следующее мгновение я решил, что запертый замок – это уже слишком. До сих пор мы были равными партнерами на переговорах; обе стороны стараются вести себя наилучшим образом, но полны сомнений и тревоги, как при покупке подержанной машины, но все происходит подчеркнуто вежливо.
Однако никто не запирает покупателя в комнате. Тем более в самом начале игры.
Поэтому третья секунда ушла на то, чтобы понять: что-то пошло не так. Знакомый холод ударил мне в лицо, шею и грудь, потом я перевел взгляд на Кейси Найс, что только повышало ставки, потому что она смотрела на меня. И тогда я начал мысленно оценивать факторы, с которыми нам придется иметь дело, в чистом виде на автопилоте, в задней части мозга: стены, дверь, окно, четверо парней снаружи, и на четвертой секунде: кто и почему хочет нанести удар, что только ухудшило ситуацию.
С точки зрения сербов мы покупатели, и ничего больше. Конечно, следовало подумать и о совершенно диком варианте – мы могли оказаться агентами ФБР, которые приехали сюда по обмену из Америки для работы по совместительству в Лондоне, возможно, вместе с лондонскими полицейскими, находящимися сейчас в Нью-Йорке, Лос-Анджелесе или Чикаго. Но все же такую возможность трудно рассматривать всерьез. Значит, мы покупатели вроде наркомана, договаривающегося с одним из дилеров, или желающие получить проститутку. Но клиентов обслуживают, а не запирают на ключ. Иначе заведение очень скоро прекратит свое существование.