Мы проехали мимо бара, который оба помнили, стараясь повторить маршрут, проделанный пешком. Огромная машина чувствовала себя здесь лучше, чем в Ромфорде, пока мы не подъехали к проходу между двумя высокими заборами шириной в ярд. Найс остановила лимузин, я заставил Чарли Уайта снять ремень, повернуться ко мне спиной, после чего связал клейкой лентой его запястья, локти и заклеил рот, затем наклонился вперед, распахнул дверь, выпихнул его наружу и последовал за ним. После этого я подтолкнул его вперед, и мы вошли в узкий проход.
Найс отъехала на сотню ярдов и припарковалась на равном расстоянии от пяти больших ухоженных домов, так что узкий проход между заборами совершенно не привлекал внимания. Она быстрым шагом вернулась, но я видел, что пока она так и не расслабилась. Кейси протиснулась мимо нас и пошла вперед. Старый Чарли шагал вслед за ней, шаркая и тяжело дыша, то ли из-за возмущения, то ли из-за плохой физической формы, я не был уверен, – но он не соврал, когда сказал, что с его носом все в порядке.
Мы добрались до площадки, усыпанной гравием: впереди Найс, которая внимательно смотрела направо и налево, затем спотыкающийся Чарли, чьи парадные брюки трепетали на ветру, и я, постоянно оглядываясь назад и проверяя, нет ли кого-то впереди, перед деревянным домиком с надписью «Боулинг-клуб». Найс наклонилась, приподняла камень, пошарила под ним и выпрямилась.
– Здесь нет ключа.
Чарли Уайт стоял рядом и тяжело дышал.
Я молчал.
– Я уверена, что это тот самый камень, – сказала Кейси Найс.