— Я сказала, что еще не пришло время.
Рот Риса скривился в усмешке.
— Знаешь, Забияка, ты действительно не можешь врать. Я всегда могу определить, когда ты обманываешь. Ты же не была у адвоката. Да?
Она смутилась и покачала головой. Она вообще не врала людям, не говоря уже о Рисе. Он всегда видел ее насквозь. Возможно, это происходило потому, что Алекс слишком любила его и никогда не задумывалась, говорить ли ей правду или врать.
— Нет, не была, но собираюсь, — ответила она твердо.
— Понимаю, — сказал он, меняя тактику. — Я слышал, что мои родители навещали тебя. Прости, если они расстроили тебя, но и для них встречаться с тобой тоже непросто. Они не могут понять, почему у нас так произошло.
— Это произошло потому, что я так решила.
— Да? — Глаза Риса изучающе смотрели на нее, и она вынуждена была отвернуться.
— Надеюсь, что мы сможем обсудить все во время нашего пребывания здесь, на севере.
Алекс проглотила слюну. Она думала, что он будет с ними только в полете.
— Нам нечего обсуждать, — сказала она торопливо. — Ты только потеряешь время. Все кончено.
Она говорила так громко, что Мартин отвлекся от игры и посмотрел на них. Рис осуждающе взглянул на нее, затем встал.
— Посмотрю, что у нас есть. Не хочет ли кто-нибудь пить?
Он направился в кокпит и пробыл там несколько минут, вернувшись с парой банок холодной кока-колы.
— Не хочешь ли водички, Мартин? — спросил он.
Засунув игру в карман, Мартин с удовольствием потягивал напиток.
— Эй, сынок! Как насчет урока по самолетовождению? — раздался голос Тодда.
Он усадил сына в кресло второго пилота и плотно закрыл дверь в кокпит. В салоне остались Рис и Алекс.
— Догадываюсь, что все это придумал ты, — сказала Алекс.
— Я выдумаю все, что угодно, лишь бы поговорить с тобой, — ответил Рис, подходя и садясь рядом. — Мне кажется, что нам нужно какое-то время побыть вместе, чтобы…
Алекс, почувствовав, что за ней опять началась охота, взорвалась.
— Нет! Я не хочу сидеть с тобой рядом. Если ты будешь приставать, я при первой же возможности пересяду на другой самолет.
— Трусиха! — сказал Рис.
Алекс сжалась. Она думала, что вела себя очень храбро.
— Я не… Я не трусиха.
— Конечно, трусиха. Ты сбежала во время нашего медового месяца и потом старательно пряталась. И не только физически, ты и психологически пряталась от меня. Каждый раз, как только я собирался поговорить с тобой, ты заставляла замолчать, отказываясь слушать.
— Не вижу смысла слушать твою ложь, — сказала она.
Рис сильно сжал ее руку.
— Я никогда не врал тебе.
— Ты… ты же сам сказал, что никогда не любил меня, — запинаясь, произнесла она.