После ухода Миранды Тиффани вернулась к себе в спальню, где отпустила горничную и сама разделась. Она тянула время, гадая, что же теперь делать… и что делает Рэндольф. Примерно через час дверь открылась, и он вошел, держа в руках трость с серебряным набалдашником.
— Ты не посмеешь! Полина…
— …крепко спит. Я принял некоторую предосторожность, подсыпав ей снотворного. Моей сестре нужно расслабиться после такого огорчительного вечера.
Тиффани отшатнулась к стенке.
— Моя горничная…
— …выскользнула из дома на свидание с любовником. Тебе действительно стоит уделять больше внимания окружающим, а же только себе.
Он тихо приближался к ней, сжимая трость, крутя, ее так, что тяжелый серебряный набалдашник угрожающе поблескивал. Затем замахнулся и ударил Тиффани по бедру так сильно, что она пошатнулась и упала на кровать. Он бил ее снова и снова по спине, ягодицам и ногам, пока она в тумане боли отчаянно старалась уворачиваться. Трость не повреждала ей кожу, не разрывала даже ночной рубашки, но нежное перламутровое тело сплошь покрылось багровыми синяками и кровоподтеками. Рэндольф ни разу не ударил ее по голове, но мучительная боль от каждого удара, казалось, проникала в самый ее мозг, так что она почти потеряла сознание — но она все еще не была полностью приведена к покорности. Она силилась откатиться на спину, глядя ему прямо в лицо — жестокое лицо, покрытое испариной, с горящими глазами и оскаленным ртом.
— На сей раз, Тиффани, мы не станем беспокоиться о следах на твоем теле. Мы скажем, что ты пострадала, когда упала>: с лестницы — потому что это правда, не так ли? Ты очень сильно ушиблась.
Она не могла больше этого выносить — физического оскорбления, его материального и морального превосходства и подавления собственной личности.
Она хотела, она могла, она должна освободиться от него! Когда он склонился над ней, Тиффани потянулась и отчаянно ухватилась за нож для разрезания бумаги, лежавший на столике возле кровати. Она знала, что он должен находиться там — она вскрывала им последнее письмо тети Сары с сообщением о детях. Ее пальцы нащупали нож, но она не испытала никакого облегчения от прикосновения холодной стали. Движимая только слепым отчаянием, она собрала все свои силы и направила нож в грудь Рэндольфа.
Но он почувствовал опасность раньше и успел отклониться, так что она лишь нанесла удар по касательной в плечо. Этого было достаточно, чтобы брызнула кровь и он выронил трость, но не достаточно, чтобы помешать стиснуть ее запястье и медленно заводить руку назад, пока она не онемела и нож не выпал. Тогда Рэндольф подхватил его и приставил ей к горлу.