Рэйф удостоверился, что в доме нет никаких гостей, а слуги вернулись на ночь к себе в отдельный флигель, расположенный во дворе. Проникнув в гостиную, он с удовольствием отметил, что с наступлением темноты шторы опущены, а дверь здесь прочная. Вкупе со сравнительной уединенностью дома посреди большого сада это предоставляло хорошую возможность для осуществления его плана.
— А, Деверилл, — Рэндольф вошел поспешно, улыбаясь и протягивая руку на ходу. — Надеюсь, что мы с вами сможем договориться. Я хочу заключить с вами соглашение насчет этих акций.
Рэйф пренебрег приветствием. Вместо него он сунул руку под пиджак и вынул оттуда сыромятный кнут Дани.
Рэндольф все еще лежал на полу, когда вернулась Тиффани. Она помогла ему подняться по лестнице, но когда он рухнул на постель, быстро отступила и взглянула на него сверху вниз.
— Ты сломил мое тело, Рэндольф, но тебе не удалось сломить мой дух, — сказала она. Ее голос звучал твердо и ясно. — И я наслаждаюсь, видя, как мы, я и Рэйф Деверилл, разбили тебя морально и физически. Я не получила акции, но добилась юго-западных алмазных россыпей, и поэтому требую исполнения предложенной тобой сделки. Для публики я останусь твоей женой, но в личной жизни я буду свободна. Если ты снова меня тронешь, Рэйф нанесет тебе новый визит. Но я буду играть с тобой честно — это будет, лишь если ты нарушишь договор.
Она смотрела на него без всякой жалости.
— В дальнейшем я буду вести переговоры об алмазах с Антоном, и я буду его партнером в борьбе за контроль над индустрией. Ты будешь предоставлять финансы по моему требованию. Ты меня понял?
Он лежал неподвижно, ничего не отвечая.
— Скажи это, Рэндольф! Скажи, что отныне ты просто мой банкир. Скажи, что я победила!
— Ты победила, — пробормотал он в подушку.
В этот миг она ощутила не только торжество, но и покой… Тиффани быстро промыла ему спину, смазала мазью, которой снабдила ее Елена, а затем удалилась к себе в комнату — насладиться охватившим ее внутренним покоем. Бриллиант лежал на туалетном столике, где она его оставила, холодно мерцая, золотая цепь свернулась как змея, напоминая ей о Рэндольфе. Тиффани поспешно смела его в сумку — она его сохранит, однако надевать не станет.
Как обычно, она подошла к окну, но теперь Алмазный город не внушал ей ужаса — она свела счеты с прошлым и снова стала собой. Она могла противостоять воспоминаниям о матери, брате и сестре, и даже дать покой несчастному духу отца. Она проникла в самую сердцевину алмаза, но его жар очистил, а не уничтожил ее.
Теперь она была свободна от Рэндольфа, свободна от зла, но абсолютная свобода таит в себе одиночество, и отныне именно с одиночеством ей придется бороться. Филип и Елена, Рэйф и Миранда, Антон и Полина, Тиффани… и никто. Но Тиффани не сломлена. Она — дочь алмазов, и в них черпает свою силу. Холодная и жестокая, но несравненно прекрасная, как алмаз — такой она предстает миру, и как алмаз, она выстоит. И не будет числа мужчинам, привлеченным ее роковым очарованием, пока она не состарится.