«Что делает кот? Пятнает? – задаете вы себе вопрос при виде виновника, непринужденно трясущего хвостом в углу гостиной. – Или признается в любви новой лавовой лампе?» Поскольку ядовитый окрас пятналки может проступить только часов через пять, выдвинуть обвинение совсем не просто. Когда до вас наконец доходит, что – да, кот действительно запятнал обложку романа «Падение империи» пулитцеровского победителя Ричарда Руссо, – преступник уже давно исчезает. Он нежится где-нибудь в саду под тенистой смоковницей или пятнает свеженькую упаковку из-под новой соседской электрокосы. Кое-какие пятналки так и остаются невидимыми навсегда. Единственный способ их вычислить – это ткнуть в подозрительное место носом другого кота. Если он в ответ приоткроет рот и сделает невменяемую морду – как у Энтони Хопкинса в «Молчании ягнят», когда запахи будили его темную сторону, – значит, перед вами пятналка. Отсюда и родилась известная фраза: «Кот только что нюхнул пятналки или он просто совсем не рад меня видеть?»
Для моего друга Саймона семь сорок пять утра – время немыслимое. Сам я лучше всего работаю в первой половине дня, да и настырные пушистые будильники не дают залеживаться в постели, поэтому для меня восемь утра – чуть ли не обед. Однако Саймон – актер и, как большинство людей его профессии, живет в более размеренном темпе. Если утром нет съемок или кастинга, то день Саймона начинается лишь тогда, когда обычные люди уже уходят с работы, а разгорается не раньше, чем в барах перестают продавать алкоголь. Поэтому я очень удивился, услышав, как ни свет ни заря приятель в саду громко целует свою девушку.
Вчерашний праздник удался на славу. Впервые за девять лет я был один, без Ди. Саймон, мой постоянный партнер по гольфу, приурочил вечеринку к финальному раунду американского турнира Мастерс. Наконец победитель был определен. Гости, которые пришли смотреть гольф, и гости, которые пришли осуждать тех, кто пришел смотреть гольф, отбросили разногласия и сошлись в шумном унисоне. Смутно помню, как я открыл глаза в Саймоновой гостевой комнате. Ко мне лез обниматься волосатый неугомонный мужчина по имени Джон. При этом он кричал: «Ты любишь музыку! И такой тощий!» В другом конце комнаты стоял Саймон и держал вверх ногами, за щиколотки, свою девушку Керри и ее лучшую подругу.
Да, замечательно повеселились. Тем не менее я воспринимал все вокруг сквозь призму своего нового холостяцкого положения. Необязательно было окружать меня счастливыми парами, чьи прекрасные отношения непременно пройдут испытание временем, – я и без того видел любовь повсюду. Вот, пожалуйста, Саймон в саду целуется с Керри. Все в мире счастливы, и только я одинок. Голубки, наверное, так увлечены друг другом, что не могут расстаться даже на время сна. Честно говоря, я бы с удовольствием пошел сейчас вниз, поискал бы каких-нибудь соседских котов и попробовал бы завязать с ними дружбу. Коты эти вечно приводили Саймона в отчаяние – вытаптывали и портили его грядки с кухонными травами. Однако нарушать любовную идиллию не хотелось. Я отошел от окна и сел. Сидел долго – тер глаза, разглядывал комнату.