Тиша не поднимался с колен. Ему было так горько, как никогда в жизни. Много народу помирает на фронте, но всегда кажется, что любимый человек бессмертен. От земли шла пронзительная тревожная нежность. Вокруг свистали пули. Тиша не замечал их. Потом он очнулся и вскочил. Им овладел припадок неудержимого гнева, который иногда охватывает солдат на фронте. Он посмотрел вокруг себя бешеными глазами. Он хотел мстить, и при том немедленно. Кому? Он не знал.
Цепь стрелков возвращалась. Немцы сильно нажимали. Атака была произведена без подготовки, и теперь оказалось, что немцев на этом участке много больше, чем русских. Уже в нескольких местах наши цепи были прорваны.
Когда Тиша увидел совсем близко от себя угольно-серые нерусские шинели, он отцепил от пояса шанцевую лопату и бросился на немцев. Как многие старые солдаты, он предпочитал биться лопатой, она не застревала в теле, как штык.
Тихона окружили три немецких солдата. Не в добрую минуту попались они ему под руку. Двоих он уложил мгновенно. Третий бежал. Тихон догнал его и рассек ему голову.
Отовсюду набегали немцы. Но Тихон был уже не один, на выручку прибежали товарищи. Бились так тесно, что стрелять невозможно было. Иногда не хватало места для замаха руки.
Постепенно здесь образовался центр боя. Он рос во все стороны. Все больше людей всасывалось в этот водоворот убийств. Яростный натиск русских, как электрический ток, от Тиши через соседей по цепям передался на линию боя: уже угадывалась победа. В рукопашной схватке дерутся скорее нервами, чем оружием: кто дольше устоит перед желанием убежать назад.
Немцы не выдержали первыми. Их толпы дрогнули, попятились. Скорей назад, в окопы, под прикрытие брустверов. Русские хлынули вслед за немцами с силой воздуха, втянутого разреженным пространством. Вся эта куча людей, сшибая и падая, катилась по полю. Одни искали спасения в бегстве, другие — в победе.
Немцы попрыгали в окопы. Русские было устремились за ними. Но из окопа заговорил пулемет. Передние ряды русских были скошены. Задние бросились на землю. Подняться невозможно было, смертоносный дождь хлестал низко над землей.
Тогда из задних рядов ползком начал пробираться вперед Тихон. Он расталкивал лежащих, бормоча:
— Отодвинься, милый, дайте-ка пройти, братцы. Выбравшись вперед, он развязал свой неразлучный мешочек. Там лежала краюха хлеба, несколько серых солдатских конвертов, ружейная отвертка, портрет красавицы, вырванный из журнала «Солнце России», а под всем этим — маленькие ручные гранаты, известные под названием «лимонок». Давно уже не снабжали ими солдат, но запасливый Тиша сберег несколько от лучших времен.