Тихон вбежал в немецкий блиндаж.
— Сдавайсь! — крикнул он, замахиваясь последней лимонкой.
Немецкий офицер, стоявший в углу, выстрелил из парабеллума. Тишу ожгло где-то недалеко от подбородка. Он швырнул гранату и выскочил вон. Офицер бросился плашмя на землю. Дым и грохот заполнили подземелье.
Тиша вернулся в блиндаж. Офицер стоял, подняв руки и дрожа. Вбежало несколько солдат.
— Смотрите, какую птицу поймал: чур, моя! — сказал Тиша.
— Птица жирная, — сказал Мишутка, — тебе за нее крест выйдет.
Тиша качнул головой. Он давно хотел получить крест, Мишутка оглядывал блиндаж. Хоть и поковерканный гранатой, он имел вид чистый и благоустроенный. По углам койки с опрятными одеялами, с потолка свисала керосиновая лампа, даже граммофон стоял на столе.
— Самостоятельно живут люди, — сказал Мишутка с уважением, — красивше, чем у нас в деревне.
В блиндаж вбежал Врублевский. У него был растерянный вид.
— Чьи вы, чьи вы? — беспорядочно спрашивал он, размахивая наганом.
— Да мы ваши, — грубо сказал Мишутка, — не узнаете? Наган-то примите.
Врублевский вздрогнул и успокоился.
— А это кто? — сказал он. — Офицер?
Он подошел к офицеру, откозырнул и сказал на ломаном немецком языке.
— Ире вафен.
Офицер отдал ему револьвер.
— Коммен, — сказал прапорщик.
Оба они пошли к выходу.
— Ваше благородие, — крикнул Тиша, — пленный-то мой.
— Молчи, дурак, — сказал Врублевский и вышел вместе с немцем.
Солдаты переглянулись.
— Да ты не огорчайся, Тихон, — сказал Мишутка, — тебе и без того крест выйдет за сегодняшнюю атаку.
И он ободряюще хлопнул Тихона по плечу.
Тихон болезненно вскрикнул и опустился на землю. Бледность покрыла его лицо. Сквозь рубашку на плече проступило кровавое пятно. Он был ранен, но, разгоряченный боем, только сейчас почувствовал рану.
Товарищи положили Тишу на шинель и вынесли наружу.
Бой кончился. Немцы укрылись в третью и четвертую линию скопов. Русские оттянули войска назад. Не было смысла оставаться, так как завоеванная позиция не имела связи с соседними частями и опасным мешком выпирала из линии фронта.
Все же генерал Добрынин был доволен результатом боя. Как-никак, это была победа с трофеями и пленными. На обратном пути русские попали под сильный огонь артиллерии и потеряли много убитых и раненых, что еще больше сообщило действиям с нашей стороны характер крупного и успешного дела.
Особенно доволен был генерал тем переломом в атаке, который произошел после того, как обезумевший от горя Тиша бросился в бой. В своем рапорте генерал представил этот момент как придуманную им тонкую стратегическую хитрость.