– Марисса, – мягко, почти мечтательно произнес Маллес.
– Ты назвал ее в честь жены? – удивился Рик.
Маллес кивнул, скрипнул зубами и отвернулся к окну.
На несколько минут, показавшихся мне вечностью, в палате повисла тишина. Напряженная и какая-то тяжелая она мешала дышать, заставляла чувствовать себя очень неуютно.
Не успела сообразить, что происходит, как Рик крутанул меня, и мы даже не вышли, скорее, сбежали из палаты.
В коридоре запахло клюквенным компотом и молоком.
Рик взял меня под руку и скомандовал:
– В ординаторскую! Оставишь свой пирог и работать!
– А где жена Маллеса? – вырвалось у меня.
Рик притормозил у двери в стационар так резко, что я чуть не завалилась вперед. Василиск быстро поддернул меня назад и очень тихо ответил:
– Она… хм… Умерла. При родах.
– Я думала, при родах тут давно никто не умирает! – поразилась я.
– Так и есть, – пожал плечами Рик и почти шепотом добавил. – Ключевое слово тут и давно…
Василиск отвел глаза и некоторое время изучал гладкую синюю стену. Скулы его резко очертились, желваки заходили ходуном.
В голове роились десятки вопросов, я даже выбрать толком не могла.
Почему Рик не знал, как зовут дочку Маллеса? Почему он вообще с ней незнаком? Раньше я думала – Рик знает тут всех и вся. Тем более, дочку такой ключевой фигуры, как Маллес! Вожака вожаков!
Вдруг, почему-то показалось, эта тема между василиском и вербером что-то вроде табу… После того, как Рик упомянул ее, эти двое резко прервали диалог и больше не проронили ни слова.
Что значит ТУТ и ДАВНО?
Почему Рик ведет себя так, словно виноват в смерти жены Маллеса?
Я уже было открыла рот, чтобы выплеснуть на василиска накопленное недоумение.
Но он выглядел таким растерянным и подавленным, что вопросы прилипли к языку.
И я не нашла ничего лучше, чем осторожно погладить Рика по плечу. Он резко повернулся, растянул губы в странной, почти неестественной улыбке и выдохнул:
– Знаешь. Мне этого очень не хватало. Чьей-то ласки. Небезразличия. Иногда… даже утешения.
Он прикусил губу, словно признавался в чем-то ужасном, вдруг схватил, стиснул в объятиях и прошептал на ухо:
– Сами! Если ты это у меня отнимешь…
Я услышала, как скрипнули зубы Рика. Он торопливо отстранился и дернул дверь так, что она врезалась в стену.Поспешно рванул наружу, утянув меня за собой.
Ошарашенная, совершенно сбитая с толку, я понеслась за василиском, в ординаторскую. А в ушах все еще звучали его слова: «Сами… Если ты это у меня отнимешь…»
От них щемило в груди, хотелось плакать, обнимать Рика и обещать, что ничего такого не случится.