Ядвиг засунул руки в карманы и насупился.
Раттибор выставил вперед ногу, будто собирался выйти вперед из стройной шеренги равных.
Остальные четверо ждали в не менее напряженных позах.
Ближе к стене, трогательно обняв себя руками, мялась Марисса. Ее взгляд уперся в мое лицо – просящий, почти жалобный. Настолько, что у меня перехватило дыхание, сердце екнуло.
И не дождавшись реплики Рика, я сама сообщила:
– Все с Маллесом в порядке. Поправится.
Облегченные вздохи, радостные крики вожаков перекрыли почти все звуки в коридоре.
Медсестра из регистратуры приемного оборвалась на полуслове. Василиск у стойки, с окровавленной повязкой на голове, обернулся в нашу сторону.
Рик поднял руку, и верберы смолкли.
– Можете его навестить. Только потише там. Больных переполошите. Если врачи и медсестры стационара пожалуются, выдворю в тот же миг. Латифа проводит.
Шустрая верлиса появилась словно из ниоткуда. Подмигнула мне, уважительно кивнула Рику и рванула прямо на шеренгу верберов.
Они быстро расступились, давая дорогу. Не сбавляя шага, Латифа махнула оборотням рукой, зазывая следом.
…
Я опасалась, что Вагр опять свалится как снег на голову и обязательно с очередными неуместными ухаживаниями. После разговора о жене Маллеса Рик слишком нервничал, переживал, дергался. Не хватало еще очередной его ссоры с драконом.
Боюсь, сейчас драка не закончилась бы так же хорошо, как в прошлые разы.
Ревнующий Вагр и взвинченный Рик… Взрывоопасная смесь, особенно, учитывая, что оба дышат огнем.
По счастью,драконтак и не попался нам на глаза.
Медсестры шушукались, что он вторые сутки исследовал слепок ауры Маллеса и его кровь тоже. Хвастался, что близок к грандиозному открытию, которое поможет бороться с нижней магией, даст нам новое, мощное оружие против перерождения.
Было бы здорово.
А если ничего не получится, польза от изысканий Вагра все равно огромная. Дракон был занят, отвлекся от нас с Риком, и василиск получил столь необходимую ему сейчас передышку.
Закончив с верберами, Рик сгреб меня в охапку, усадил в свою машину, и мы рванули к общежитию. Всю дорогу в салоне царила тишина. Тревожная, но и радостная одновременно. Рик выглядел взбудораженным, очень не в своей тарелке, но торопился перевезти меня так, словно боялся, что передумаю.
И только когда мы по-быстрому собирали мои вещи, упаковывали их в амбарные кожаные сумки, которые вытащил из машины василиск, Рик разразился объяснениями.
Не глядя на меня, возясь с вещами, он поведал:
– Мы не встречались с женой Маллеса, пока она не забеременела. Марисса была лишь наполовину вербером, наполовину человеком. И я советовал Маллесу положить ее в стационар, месяца за полтора до родов, лучше даже за два. На всякий случай. Как чувствовал! – он прервался, помотал головой, и продолжил, не сбавляя темпа сборов: – Маллес всегда разделял личное и общественное. Больше мы его жену не обсуждали. Позже выяснилось, что она наотрез отказалась ложиться в больницу. А Маллес пошел у нее на поводу. Слишком любил. Настаивал, но уступил слезам и уговорам. На роды меня вызвали зимней ночью. Марисса к тому времени уже очень сильно ослабела, и ребенок казался на последнем издыхании. Дети оборотней во время родов обращаются – так им проще выйти. И только потом теряют способность менять ипостась лет до 10-12. Марисса обратиться не смогла – у полукровок такое случается, и медвежонок застрял в родовых путях. Я сделал все, что мог, – Рик замер, выпрямился и несколько секунд смотрел в окно.