Извините меня, Михаил Николаевич, но это действительно никуда не годится! Зачем вам на улицу?
Ермаков. Хочу свежим воздухом подышать. Вот зачем!
Лена(тоном приказания). Идите сейчас же и ложитесь, иначе…
Ермаков. А что «иначе»?
Лена(смеется). Милицию позову!
Ермаков. Садись! (Усаживает Лену рядом с собой, берет ее голову обеими руками, глядит ей в глаза.) Внучка ты мне или нет?
Лена. Внучка, дядя Миша.
Ермаков. Любишь Бориса?
Лена(прислонилась головой к груди Ермакова, прошептала). Люблю… очень…
Ермаков(довольный, гладит Лену по голове). Хорошо, когда… очень! Это очень хорошо!
Лена(вдруг подняла голову). Дядя Миша! Мы все время спорим, кто вы.
Ермаков. Я? Кто я? Я… Михаил Николаевич Ермаков.
Лена(смущенно). Да нет… Я не это хотела спросить…
Ермаков. A-а! Ты хотела спросить, кто я такой?
Лена(наивно). Да.
Ермаков. Я… Ну как тебе сказать… Я — коммунист.
Лена. Ага!
Ермаков. Бывший чекист. Хотя чекистов бывших не бывает, Лена. Чекист всегда чекист, до последнего своего вздоха! Ну, что еще? Бывший военный. Воевал в Испании… Отчасти дипломат… Знаю в совершенстве четыре языка. Когда в Германии я был немцем, никто не сомневался, что я чистокровный немец! (Смеется.) А вырос я в одном московском дворе… (Шепотом.) Между нами говоря, Леночка, в этом дворе я вырос.
Лена. В нашем дворе?
Ермаков. Да, в нашем дворе. Давно, правда…. Очень давно!
Лена. Неужели? Как это здорово!
Ермаков. Значит, вы спорили обо мне?
Лена. Да… спорили, Михаил Николаевич.
Ермаков. Хорошо. Сегодня вечером я позову к себе тебя и Бориса и все, все, что вспомню о себе, расскажу вам. Только вам…
Лена. Мы с Борисом вас очень любим, дядя Миша!
Ермаков. Спасибо за это… (Поцеловав Лену, встает.)
Лена(вдруг, сердито). А сейчас идите ложитесь! Обязательно ложитесь, иначе позвоню в больницу, чтобы Борис немедленно пришел!
Ермаков. Интересно, что сейчас там, в больнице… Очень интересно!
Лена. Наверное, скоро придут, и мы всё узнаем.
Ермаков. А пока я пойду посижу на воздухе. Это Борису! (Вынимает из кармана и кладет на рабочий стол коробочку и конверт.)
Лена. А лекарство?
Ермаков. Лекарство я уже принял! (Выходит.)
Лена(открывает коробочку и вынимает из нее старинные мужские золотые часы; удивленно смотрит на дверь, куда ушел Ермаков. Быстро кладет обратно часы, вынув из незапечатанного конверта письмо, читает). «Мой дорогой Борис! Все мое богатство — вот эти часы. И они дороги мне не потому, что они золотые… Когда ты прочтешь надпись на часах, ты поймешь, почему они мне так дороги. И я хочу, чтобы самое дорогое, что есть у меня, было твоим. Михаил Ермаков — твой дядя Миша».