Разрушения продолжаются и после восхода солнца. Неспешные штурмовики A‑10 Thunderbolt («Удар молнии») облетают Аль-Хай по северному краю, изрыгая пулеметный огонь. Корпус самолета, по сути, построен вокруг семиствольного пулемета длиной в двадцать один фут — одного из самых больших пулеметов этого типа. Когда он стреляет, раздается рвущийся звук, будто кто-то разрывает небо напополам. А‑10 заканчивают свое представление, сбрасывая на город четыре фосфорные бомбы — химические зажигательные устройства, которые разрываются в небе, посылая длинные белые усы искрящегося пламени на цели внизу.
Когда конвой первого разведбатальона выстраивается утром в колонну, у дороги толпятся гражданские. Батальон направляется на юг, обратно к Эль-Хайю, а затем — на север, по другой дороге к следующему городу — Эль-Муваффакия. Большинство в толпе — это мальчики, от двенадцати до пятнадцати лет. Утренняя демонстрация американской воздушной силы привела их в нездоровое возбуждение. Они приветствуют морпехов так, словно они — рок-звезды. «Привет, друг! — кричат некоторые из них. — Я люблю тебя!» Кажется, не имеет никакого значения, что эти юноши только что стали свидетелями частичного уничтожения своего города. А, может, быть в этом и заключается вся привлекательность морпехов. Одно из обещаний президентской администрации Буша перед началом войны гласило, что иракские массы будут усмирены кампанией воздушной бомбардировки «шок и трепет». Странное дело — судя по всему, эти люди ей забавляются. «Они думают, что мы круты, — говорит Персон, — потому что у нас хорошо получается взрывать всякое дерьмо».
Конвой первого разведбатальона тормозит на дороге у моста. Детишки, собравшиеся у тракторного прицепа, расстрелянного накануне ночью, скачут вокруг и машут руками, не обращая никакого внимания на валяющиеся у их ног тела пассажиров. Чуть дальше — еще одна расстрелянная машина, рядом с которой в грязи валяется труп мужчины. И снова вокруг останков побоища пляшут дети, показывая американцам поднятый вверх большой палец и выкрикивая: «Буш! Буш! Буш!»
Я останавливаюсь у машины Эсперы — Хамви с открытым верхом. Уставившись на ухмыляющихся нищенских детей с грязными ногами, он говорит: «Меня тошнит от того, как живут эти люди». Капрал Габриэль Гарса, стоящий у гранатомета 0.50 калибра в своей машине, говорит: «Да они живут ничем не хуже, чем мексиканцы в Мексике». Гарса улыбается детям и бросает им конфеты. Его бабушка из Мексики и, судя по тому, как он усмехается, становится понятно, что мексиканцам не так уж плохо живется.