– Сами же видите, что нормальная. – Я посмотрела на термометр прежде, чем она его забрала, как делала всегда. – Видите же, что нормальная, тогда зачем вы его все время ставите?
Мне хотелось сказать ей, что если бы с моим телом что-то случилось, это было бы просто здорово. По мне, так лучше болеть физически, чем душевно, но мысль эта казалась мне такой сложной и путаной, что я ничего не сказала, а лишь сильнее вжалась в постель.
Сквозь одеяло я ощутила, как что-то легко, но неприятно давит мне на ногу. Я украдкой посмотрела туда. Сестра поставила мне на кровать кювету с термометрами и, отвернувшись, считала пульс у моей соседки по палате, лежавшей на кровати миссис Томолилло.
Меня вдруг охватило страшное желание поозорничать, огнем пронесшись по жилам, беспокоящее и влекущее, словно боль в шатающемся зубе. Я зевнула и потянулась, словно собираясь повернуться набок, и просунула ногу под кювету.
– Ой! – вскричала сестра, зовя на помощь, и к ней подбежала другая сестра. – Посмотри, что ты наделала!
Я высунула голову из-под одеяла и перегнулась через край кровати. Вокруг перевернутой кюветы сверкала звезда из осколков стекла, а ртутные шарики подрагивали, как небесная роса.
– Извините, – пробормотала я. – Я не хотела.
Вторая сестра смерила меня зловещим взглядом.
– Ты сделала это нарочно. Я все видела.
Она вылетела в коридор, и почти сразу в палату вбежали двое санитаров и увезли меня вместе с кроватью в палату, где раньше держали миссис Моул. Однако я успела стянуть ртутный шарик.
Вскоре после того, как заперли дверь, я увидела, как за решеткой на окне появилось лицо темнокожего, похожее на луну из черной патоки, но сделала вид, что ничего не заметила.
Я слегка разжала пальцы, как ребенок, у которого есть заветная игрушка, и улыбнулась лежавшему на ладони серебристому шарику. Если я его уроню, то он разобьется на миллион таких же, только поменьше, а если я соберу их вместе, они снова мягко и гладко сольются в одно целое.
Я все улыбалась и улыбалась маленькому серебристому шарику. И представить себе не могла, что они сделали с миссис Моул.
Черный «Кадиллак» Филомены Гини протискивался сквозь плотное предвечернее движение, словно правительственный лимузин. Скоро он окажется на одном из коротких мостов, плавной дугой возвышающихся над рекой Чарлз, и тогда я, не думая, распахну дверь и, петляя в потоке машин, добегу до ограждения. Один прыжок – и вода сомкнется у меня над головой.
Я лениво свернула пальцами салфетку в маленький, размером с таблетку, шарик и принялась ждать удобного случая. Я располагалась посередине заднего сиденья между мамой и братом, которые оба чуть нагнулись вперед и вбок к дверям, словно наклонные барьеры.