Я спросила, обручен ли он или, может, с кем-нибудь постоянно встречается, полагая, что дело, наверное, в этом. Но он ответил отрицательно и подчеркнул, что не стремится к таким привязанностям.
В конце концов я почувствовала, как на меня наваливается сильная дремота от выпитого мною вина, отдающего сосновой корой.
– Пожалуй, я пойду прилягу, – сказала я.
Я непринужденно прошла в спальню и чуть наклонилась, чтобы скинуть туфли. Чистая постель слегка покачивалась передо мной, словно спасательная шлюпка. Я растянулась на ней и закрыла глаза. Потом услышала, как Константин вздохнул и вошел через балконную дверь. Одна за другой его туфли стукнулись о пол, и он лег рядом со мной.
Я искоса смотрела на него сквозь упавшие на лицо волосы. Он лежал на спине, закинув руки за голову и глядя в потолок. Засученные до локтей рукава его накрахмаленной рубашки смутно белели в полумраке, а загорелая кожа казалась почти черной. Я подумала, что он, наверное, самый красивый из всех мужчин, которых я видела.
Мне подумалось, что если бы я обладала изящными, точеными чертами лица или могла бы со знанием дела рассуждать о политике, или была бы известной писательницей, то тогда Константин, возможно, нашел бы меня достаточно интересной для того, чтобы со мной переспать.
Потом мне стало интересно, превратится ли он в моих глазах в посредственность, если я начну ему нравиться. А если он в меня влюбится, начну ли я выискивать в нем один недостаток за другим, как в Бадди Уилларде и прочих до него. Раз за разом повторялось одно и то же.
Вдали я замечала некоего безупречного мужчину, но, стоило ему приблизиться, как я тотчас убеждалась, что он мне не подходит. Это была одна из причин, почему я никогда не хотела выйти замуж. Мне меньше всего хотелось жить в твердой уверенности и быть местом, откуда выпускается устремленная в будущее стрела. Мне хотелось постоянных перемен и волнений, хотелось самой устремляться во всех направлениях, как цветные стрелы фейерверка на День независимости.
Я проснулась от шума дождя. Вокруг царила кромешная тьма. Через какое-то время я разглядела смутные контуры незнакомого мне окна. Время от времени из ниоткуда появлялся тонкий лучик света, пробегал по стене, как призрачный, что-то ищущий палец, и вновь исчезал. Затем я услышала чье-то дыхание.
Сначала мне показалось, что это я дышу, лежа в своем темном гостиничном номере после отравления. Я замерла, но дыхание не прекратилось. Рядом со мной на постели светился зеленый глаз, разделенный на четверти, как компас. Я протянула руку и коснулась его. Потом подняла. Вместе с ним поднялась рука, тяжелая, как у мертвеца, но теплая ото сна.