Скольжение ботинок и стук о камень, больше шепота - беззвучное требование от голосов, которых она не признавала.
Один мужской голос прошептал:
- У нас есть двадцать минут до отплытия судна. Выдвигаемся.
Она знала этот голос.
Но она не могла приготовиться к импульсу от Шаола Эстфола, колеблющегося в темноте, в конце тоннеля, держащего хромого, худого человека между собой и другим вооруженным мужчиной, который охранял их спины.
Даже на расстоянии глаза капитана застыли на Аэлине.
Он не улыбался.
Было два раненых человека. Одного удерживали Шаол и его компаньон, другой повис на двух мужчинах, которых Аэлина не знала. И еще трое: двое мужчин и женщина в тылу.
Мятежники отошли, взглянув. Друг.
Аэлина выдержала каждый из их пристальных взглядов, и они убрали оружие. Они все были обрызганы красной и черной кровью, которую она знала даже слишком хорошо. И два человека почти без сознания.
Она также знала, что так истощало взгляд. Оставляло пустоту в лицах. Она узнала их еще в Вендалине. Но, так или иначе, Шаол и его союзники вытащили этих двух. Ее смелость пошатнулась. Разведка - молодая женщина около нее разведывала безопасный путь, для того чтобы удостоверится, что он безопасен.
Охранники в этом городе не были испорчены обычными валгами, как предположил Аробинн.
Нет. Здесь был, по крайней мере, один принц. В этих тоннелях, если темнота была хоть каким-то указателем. Дерьмо. И Шаол был…
Шаол сделал достаточно долгую паузу, чтобы его компаньон смог помочь нести раненого. Тогда он зашагал дальше. Двадцать пять футов. Пятнадцать. Десять. Кровь просочилась из угла его рта. Его нижняя губа была разбита.
- Объясните, - сказала она женщине.
- Это не мое место, - ответила она.
Она не потрудилась оттолкнуть это. Не тогда, когда перед ней Шаол. Его бронзовые глаза увидили кровь на Аэлине.
- Тебе сделали больно? - его голос был хриплым.
Аэлина покачала головой. Боги. Боги. Без того капюшона она могла его рассмотреть, его особенности… он был в точности такой, каким она его помнила - то красивое, загорелое лицо, возможно, только немного усталое и щетинистое, но все еще лицо Шаола. Все еще человека, которого она прежде любила… прежде чем все изменилось.
Было очень много вещей, о которых она думала, о том, что скажет, или сделает или чувствует.
Тонкий белый шрам проходил вниз по его щеке. Она его оставила. Ночью, когда Нехемия умерла, она поставила этот шрам и попыталась его убить…
Убила бы, если бы Дорин ее не остановил.
Он сделал выбор, и разрушил все, что было между ними. Это была единственная вещь, которую она не могла забыть, не могла простить.