Теперь -- что я думаю о Вас . Первое извeстiе мнe попалось в городe, гдe я застрял . До Италiи не доeхал и слава Богу. И вот , прочтя это извeстiе, я {196} знаете что? не удивился! Я всегда вeдь знал , что Вы грубое и злое животное, и не скрыл от слeдователя всего, что сам видeл . Особенно, что касается Вашего с ней обращенiя, этого Вашего высокомeрнаго презрeнiя, и вeчных насмeшек , и мелочной жестокости, и всeх нас угнетавшаго холода. Вы очень похожи на большого страшнаго кабана с гнилыми клыками, напрасно не нарядили такого в свой костюм . И еще в одном должен признаться Вам : я, слабовольный, я, пьяный, я, ради искусства готовый продать свою честь, я Вам говорю: мнe стыдно, что я от Вас принимал подачки, и этот стыд я готов обнародовать, кричать о нем на улицe, только бы отдeлаться от него.
Вот что, кабан ! Такое положенiе длиться не может . Я желаю Вашей гибели не потому, что Вы убiйца, а потому, что Вы подлeйшiй подлец , воспользовавшiйся наивностью довeрчивой молодой женщины, и так истерзанной и оглушенной десятилeтним адом жизни с Вами. Но если в Вас еще не все померкло: об явитесь!"
Слeдовало бы оставить это письмо без комментарiев . Безпристрастный читатель предыдущих глав видeл , с каким добродушiем и доброхотством я относился к Ардалiону, а вот как он мнe отплатил . Но все равно, все равно... Я хочу думать, что писал он эту мерзость в пьяном видe, уж слишком все это безобразно, бьет мимо цeли, полно клеветнических утвержденiй, абсурдность которых тот же внимательный читатель поймет без труда. Назвать веселую, пустую, недалекую мою Лиду запуганной или как там еще -- истерзанной, -- намекать {197} на какой-то раздор между нами, доходящiй чуть ли не до мордобоя, это уже извините, это уже я не знаю, какими словами охарактеризовать. Нeт этих слов . Корреспондент мой всe их уже использовал , в другом , правда, примeненiи. Я, перед тeм полагавшiй, что уже перевалил за послeднюю черту возможных страданiй, обид , недоумeнiй, пришел в такое состоянiе, перечитывая это письмо, меня такая одолeла дрожь, что все кругом затряслось, -- стол , стакан на столe, даже мышеловка в углу новой моей комнаты.
Но вдруг я хлопнул себя по лбу и расхохотался. Как это было просто! Как просто разгадывалось таинственное неистовство этого письма. ?то -неистовство собственника: Ардалiон не может мнe простить, что я шифром взял его имя, и что убiйство произошло как раз на его участкe земли. Он ошибается, всe давно обанкротились, неизвeстно кому принадлежит эта земля, и вообще -- довольно, довольно о шутe Ардалiонe! Послeднiй мазок на его портрет наложен , послeдним движенiем кисти я наискось в углу подписал его. Он получше будет той подкрашенной дохлятины, которую этот шут сотворил из моей физiономiи. Баста! Он хорош , господа.