— Посмотри на меня, Оливия.
Она подняла на него глаза, слишком усталая, чтобы спорить. В ответ на ее покорность он одобрительно кивнул.
— Утром ты дашь мне ответ. Если ты примешь мое предложение, — он в упор посмотрел на нее, — то мы завтра же уедем в Корнуэлл. И дела Генриха и Кэтрин начнут улучшаться.
— А если не приму? — Она предприняла последнюю попытку оказать сопротивление.
Улыбка тронула уголки его губ.
— Спокойной ночи, мадмуазель. — Он открыл дверь ее комнаты и мягко, но настойчиво подтолкнул ее к двери.
Оливия вынула зеркальце и посмотрела на себя. Красивая? Они оба это сказали. Она долго и напряженно вглядывалась в отражение своего измученного лица, вспухшие губы и взлохмаченные волосы, а потом покачала головой и прикрыла глаза. Все перестало иметь разумный смысл. В отчаянии она упала на постель и, сжавшись в комочек, как ребенок, заснула.
В соседней комнате Лоуренс прислушивался, не донесется ли какой-нибудь звук из ее комнаты, а потом долго лежал, глядя на тени от свечи, метавшиеся по потолочным балкам. Он думал о ее мягком и нежном теле, о ее пышных блестящих волосах, которые он держал в руке, целуя ее, о ее огненном темпераменте, ее метаниях, которые было нелегко понять, и с которыми будет непросто справиться. Но он заставит ее прийти к нему тем или иным способом — все равно, каким.
Привычка просыпаться с первыми лучами солнца еще не оставила Оливию. Этим ярким летним утром она чувствовала, что в ней зазвенели новые струны, и что за тот короткий промежуток времени от вчерашнего рассвета до заката переменилось все в ее жизни. Она села в своей узкой постельке, и вдруг на нее нахлынули воспоминания о событиях и ощущениях вчерашнего вечера, в которых боль была неотделима от сладости. Она упивалась этими живыми картинами — вот он склоняется к ней, вот она ощущает его руку на своей шее. Ее рука украдкой потянулась к этому месту, оживляя воспоминания боли и наслаждения, и бедра вдруг обдало жарким огнем. Она притянула колени к подбородку, перебирая в уме вчерашние волнующие образы, вновь и вновь разглядывая их в своем воображении, как строки любимых баллад.
Но постепенно к этой игре начала примешиваться какая-то тревога. Сегодня она должна принять решение! Утром ты дашь мне ответ… Этого было достаточно, чтобы она вскочила с постели, подобравшаяся и готовая к бою.
— Зря ты так во всем уверен, — бормотала она, срывая с себя вчерашнюю одежду, — напрасно думаешь, что я безропотно впишусь в твои так хорошо разработанные планы. У меня есть свои! И ты о них узнаешь!