Рассмотрев всю обстановку, обе женщины сошлись во мнении, что эта комната с окнами, выходящими на север и на запад, так прекрасна, как только можно себе представить. Оливия стояла у большого эркерного окна, выходившего в сад, и волны умиротворения медленно накатывали на нее. Ближайшая к дому высокая каменная стена была вся розовая от лучей низкого вечернего солнца. За этой стеной должен быть сад, подумала Оливия. Да, если там кухня, то неподалеку должны выращивать травы. Она открыла дверь в углу комнаты и скользнула вниз по ступенькам каменной лестницы, которая вела в крытый проход, тянувшийся вдоль северной стороны большого зала. Как она и предполагала, тяжелая дубовая дверь вела в сад.
В саду, где росли ее любимые травы, Оливия, наконец обрела покой, о котором мечтала весь день.
Из каменного фонтана в центре сада била высокая струя, падавшая в раковину, которую держал в руках голенький каменный младенец. Вокруг фонтана были посажены ноготки и лаванда. Оливия с наслаждением вдохнула их запах и пошла дальше. Центральная дорожка привела ее к арке в каменной стене, за которой находился огород. Оливия оказалась посреди моря салата, капусты и лука. У дальней стены огорода шел проход с каменными колоннами, поддерживающими крытую соломой крышу. Оливия решила, что этот проход должен вести в кухни или, может быть, в кладовые. В стене было окно, а рядом дверь, и думая, что она приведет ее к внутренним покоям, Оливия дернула за ручку. Перед ней открылась темная прихожая, а затем еще одна дверь. Оливия не почувствовала кухонных запахов и шумов, и ее любопытство было этим возбуждено. Она вошла и, пораженная, остановилась на пороге.
Перед ней была просторная комната, хорошо освещенная солнечным светом, падавшим из северного окна, выходившего в сад, а также из застекленных панелей в крыше. Даже в этот вечерний час выбеленные стены отражали свет, освещая массивные деревянные рамы для вышивания, накрытые белой тканью, а также рамы меньшего размера, расставленные по столам. Ее сердце отчаянно забилось, и, дрожа от возбуждения, она приподняла ткань, закрывавшую ближайшую к ней раму. Оливия безошибочно узнала полукруглую форму епископской ризы, на которой был вышит рисунок, сходный с тем, что она вышивала в монастыре — медальоны и арки, святые и короли, библейские сцены, вышитые золотом и ярким цветным шелком.
На другой раме бок о бок были натянуты передняя и задняя стороны митры. Рядом Оливия увидела епитрахиль, вышитую особым способом, при котором золотые нити проглядывают из-под цветных шелковых. Толстые золотые нити лежали здесь же, ожидая, когда работа будет возобновлена. Оливия медленно двигалась вдоль рядов рам, с трудом сдерживая дрожь. Всю заднюю стену от пола до потолка закрывала белая занавеска. Оливия отдернула ее, и ее глаза раскрылись еще шире при виде рядов полок, на которых были сложены материи для вышивания, нитки и рулоны разнообразных тканей, многие из которых она видела впервые. Полотно, холст, мягкая подбивка, атласы, шелка, бархатные ткани, роскошная итальянская парча… В аккуратных ящичках чего только не было: нитки, иглы, шнурки, жемчуг, галуны, блестки, шила… Покачав головой, не веря своим глазам, Оливия уронила занавеску.