— Я думаю, это повозки для представления мистерий. Они выехали с Даун-стрит сразу после рассвета. — Толланд приоткрыл скрипучее окно и выглянул на улицу. В комнату ворвались звуки — голоса, цоканье копыт, скрип колес. — Да, это повозки. Они сейчас будут переезжать через мост.
Оливия наконец поняла, о чем они говорят. Это те же повозки, которые она видела несколько дней назад. Их еще только готовили к представлению. А Лоуренс тогда очень рассердился на нее за то, что она вышла из дома одна, без сопровождающих. Вспомнив, как он беспокоился о ее безопасности, она с теплым чувством облегчения подумала, что муж, наверное, уже ищет ее.
Ну конечно, сегодня же праздник Тела Христова — день, когда по всему городу ездят громоздкие телеги, с которых члены всех торговых и ремесленных гильдий показывают мистерии. Процессия из сорока восьми повозок будет по очереди останавливаться на двенадцати площадках вокруг центра города, и с каждой из них на каждой площадке будут представлять свою пьесу — начиная от Истории сотворения Мира и кончая Страшным Судом. Как ей рассказывала Карина, последнее представление могут давать чуть ли не в полночь. Значит, вот что имел в виду Толланд, говоря, что все должно было свершиться именно сегодня! Ее надежды рассеялись как дым. Как Лоуренс сможет найти ее, когда весь город будет запружен праздничными толпами, а улицы будут перегорожены импровизированными сценами?
— Что-нибудь еще ты принес?
— Да. Я хотел взять это еще в прошлый раз, когда миледи заходила в мастерскую, и мне тогда пришлось схорониться. Я-то думал, что она приведет хозяина из-за того, что двери были не заперты. — Она увидела, как Джордж вытащил из тюка рулон пергамента. — Кажется, это то, что ты просил.
— Рисунки! Молодец, парень! Я знаю кое-кого, кто отдаст за это свою правую руку. А Миддлвей без них ничего не сможет! — И Толланд визгливо захохотал, радуясь тому, как ему повезло. — Давайте-ка, парни, заверните все это обратно. Сколько тут рулонов? Двадцать? И прямо из Флоренции? Уж мы на этом руки-то нагреем!
— Что ты собираешься делать с ней? — спросил второй парень, когда Толланд проходил мимо сжавшейся на полу Оливии. Все трое посмотрели на нее, оценивая грациозную фигурку и прекрасное бледное лицо с синяком на лбу.
— М-м, — улыбнулся Толланд. — Сначала, пожалуй, можно немножко поразвлечься. Ну а потом я знаю кое-кого, кто заплатит за нее хорошую цену. Да она к тому же еще и золотошвейка! — Он погладил руками свой круглый живот. — Оставьте ее пока здесь, а мне нужно кое-что разузнать. Торопиться некуда. Пойдемте!