Маргарет любовалась своим отцом. У нее неизменно возникала эта нежная гордость, когда она видела, какое впечатление он производил на незнакомых людей. Однако благодаря своему цепкому взгляду девушка заметила на лице отца неоспоримые следы какого-то подавленного беспокойства.
Мистер Хейл попросил разрешения взглянуть на их наброски.
– Мне кажется, цвет соломенной крыши слишком темный, – сказал он, возвращая Маргарет ее рисунок. – Не так ли, милая?
Когда он хотел взять рисунок мистера Леннокса, тот на мгновение – не более – отвел руку в сторону.
– Нет, папа, оттенок выбран правильно. Солома и заячья капуста успели потемнеть от долгих дождей.
Заглянув через плечо отца, который рассматривал фигуры на листе бумаги, она с улыбкой спросила:
– И как вам этот этюд?
– Реалистично. Твоя фигура и манера держать себя переданы превосходно. Как точно подмечена привычка старого Исаака сгибать свою страдающую ревматизмом спину. А что висит на ветви дерева? Ведь это не птичье гнездо?
– Нет, это моя шляпка. Когда она на мне, я не могу рисовать. Голове становится слишком жарко. Ах, если бы я умела так точно изображать фигуры и лица! Здесь так много колоритных людей, которых мне хотелось бы запечатлеть в рисунках.
– Могу сказать только одно, – заметил мистер Леннокс. – Если вам действительно хочется добиться сходства, вы преуспеете в этом. Я верю в силу воли. Вот почему мне удалось достичь такого правдоподобия.
Мистер Хейл предложил им пройти в дом, но Маргарет задержалась, чтобы сорвать несколько роз, которыми ей хотелось украсить свое платье во время обеда.
«Настоящая лондонская девушка поняла бы мой намек, – подумал мистер Леннокс. – Она препарировала бы каждую реплику, сказанную ей молодым человеком. Ведь даже в простом комплименте может быть намек. Я не верю, что Маргарет…»
– Подождите! – крикнул он. – Позвольте мне помочь.
Он сорвал несколько бархатистых багряно-красных роз, которые находились вне ее досягаемости, а затем, поделив добычу, сунул два бутона в петлицу кителя, а остальные, довольный и счастливый, передал ей.
Беседа за столом протекала неспешно и приятно. С обеих сторон было задано много вопросов – в частности, о передвижениях миссис Шоу по Италии. Погружаясь в простой быт пастората – в первую очередь в непосредственной близости к Маргарет, – мистер Леннокс забыл о том небольшом разочаровании, с которым он поначалу воспринимал ее искренние слова о скромной жизни своего отца.
Когда бутылка перелитого из бочонка вина была поставлена на стол, знаменуя небывалую степень гостеприимства, мистер Хейл повернулся к дочери: