В этот момент Диксон заглянула в гостиную и сказала:
– Мисс Хейл, вас спрашивают.
У Диксон был такой взволнованный вид, что сердце Маргарет дрогнуло. Наверное, что-то случилось с Фредом. Она не сомневалась в этом. Хорошо, что отец и мистер Торнтон были заняты беседой.
– Что такое, Диксон? – спросила она, закрыв дверь гостиной.
– Идите сюда, мисс, – сказала Диксон, указав на спальню миссис Хейл, теперь ставшую личной комнатой Маргарет.
После смерти жены отец наотрез отказался там спать.
– Вы не пугайтесь, – немного задыхаясь, добавила Диксон. – К нам пришел инспектор полиции. Он хочет повидаться с вами. Я попыталась разузнать, что привело его в наш дом, но он мне ничего не сказал.
– Он называл имя Фредерика? – тихо спросила Маргарет.
– Нет, мисс, никаких имен. Он только спросил, здесь ли вы живете и можно ли ему задать вам несколько вопросов. Марта впустила его и провела в кабинет хозяина. Я тут же прибежала к нему и начала выяснять детали… Но он хочет разговаривать только с вами.
Маргарет не проронила ни слова, пока не подошла к кабинету отца. Затем она внезапно повернулась и прошептала:
– Позаботься, чтобы папа не спустился вниз. Сейчас с ним мистер Торнтон.
Когда она вошла, инспектор был обескуражен высокомерием ее манер. На лице девушки было написано негодование, но она сдерживалась и контролировала себя, что придавало ее надменности некий величавый оттенок. Она не проявляла ни удивления, ни любопытства – просто стояла в ожидании его разъяснений. Он не услышал от нее ни одного слова.
– Прошу вашего прощения, мэм, но мой долг обязывает меня задать вам несколько вопросов. Пару дней назад в больнице умер мужчина. Его смерть была вызвана падением с платформы на станции Аутвуд, которое, по словам свидетелей, произошло в четверг, двадцать шестого числа, около шести часов вечера. В то время его падение не предполагало серьезных последствий, но, как сказали доктора, оно привело к смерти из-за наличия некоторых внутренних болезней и пристрастия этого человека к выпивке.
Большие темные глаза, смотревшие прямо на инспектора, немного расширились. Опытный взгляд полицейского не обнаружил никаких других движений. Из-за вынужденного напряжения лицевых мышц ее губы изогнулись больше, чем обычно. Но инспектор видел Маргарет в первый раз и поэтому не понимал, что в твердых и красивых линиях ее лица проступали эмоции сердитого неповиновения. Она не вздрагивала и не дрожала. Девушка пристально смотрела на него. Затем, когда инспектор сделал небольшую паузу, она сказала, будто бы подбадривая его: