«Моя юная леди, – подумала миссис Торнтон, – у тебя строптивый норов. Если вы с Джоном сойдетесь, ему придется держать тебя в узде, чтобы ты в конце концов научилась знать свое место. Теперь ты вряд ли пойдешь гулять со своим красавчиком в такой поздний час. У тебя для этого слишком много ума и гордости. Мне нравятся девушки, которые не дают себя в обиду, когда о них говорят нелестные слова. Это показывает их сильный дух. И мисс Хейл не из робкого десятка! Она неплохо держит удар. Я отдаю ей должное. А моя Фанни совсем другая. Судьба, увы, обделила ее стойкостью и мужеством».
Мистер Торнтон провел утро не так хорошо, как его мать. Она добилась поставленной цели и выполнила свою миссию. Он же пытался понять, в какую пропасть загнала его забастовка. Фабрика несла огромные убытки. Добрая доля его капитала была вложена в новое дорогое оборудование. Кроме того, мистер Торнтон, приняв большие заказы, которые ему теперь требовалось выполнить, закупил много хлопка. Из-за забастовки он ужасно запаздывал по срокам взятых обязательств. Даже с его прежними опытными рабочими он с трудом произвел бы необходимый объем товаров, а некомпетентность ирландских рабочих, которые лишь начинали обучаться работе, ежедневно приносила ему лишь горькое разочарование.
Для своей просьбы Хиггинс выбрал неудачное время. Он обещал Маргарет, что любой ценой встретится с мистером Торнтоном. И хотя каждое мгновение усиливало его недовольство и уязвляло гордость, он час за часом стоял, прислонившись к стене, – сначала на одной ноге, затем на другой. Наконец дверной засов щелкнул и мистер Торнтон вышел на улицу.
– Сэр, я хотел бы поговорить с вами.
– Не могу задерживаться, друг. Я и так уже опаздываю.
– Хорошо, сэр. Я подожду, когда вы вернетесь.
Глядя вслед мистеру Торнтону, Хиггинс печально вздохнул. Затея оказалась бесполезной. Ожидание у фабричных ворот было единственным шансом увидеть хозяина. Если бы Николас постучал в дверь сторожки или проскользнул к дому Торнтонов, ему пришлось бы предстать перед надсмотрщиком. Поэтому он терпеливо стоял у стены, не отвечая на вопросы и лишь кивая при виде знакомых мужчин и женщин. В обеденное время ворота открылись и толпа рабочих хлынула с фабричного двора. Хиггинс по-прежнему стоял у стены, бросая хмурые взгляды на ирландских штрейкбрехеров, которых недавно привезли сюда. Наконец появился мистер Торнтон.
– Что? Ты все еще здесь?
– Да, сэр. Я должен поговорить с вами.
– Тогда заходи, – сказал он, открывая дверь сторожки. – Давай пройдем через двор. Сейчас перерыв на обед, поэтому я могу уделить тебе несколько минут для разговора.